Ангел и убийца. Микрочастица мозга, изменившая медицину

По словам Кэти, этот визит для нее был непростым решением с точки зрения времени, дальности пути и расходов на поездку, но, с учетом ее состояния здоровья никаких сомнений не существовало. После нашей прошлой встречи она много думала и провела небольшое исследование. У нее сложилось впечатление, что ей стоит попробовать ТМС-терапию. Она перепробовала все остальное, что ей могла предложить психиатрия и медицина. Хотя метод ТМС некогда считался «медициной будущего», научные статьи о его успешном и многократном применении для лечения большого депрессивного и тревожного расстройства выглядели впечатляюще. К тому же, говорит она, ее психиатр из Арлингтона (штат Виргиния) согласился с тем, что ТМС может помочь ей и поддержал ее решение о лечении у доктора Асифа.

Кэти приехала поездом из Виргинии в Нью-Йорк для пробного сканирования мозга, чтобы убедиться, является ли она подходящей кандидаткой для такой терапии.

Поездка чрезвычайно утомила ее. Шум и хаос на железнодорожных вокзалах, необходимость общения с незнакомыми людьми, пешие переходы по многолюдным нью-йоркским тротуарам и регистрация в отеле – все это истощило ее силы. Отель Кэти находится недалеко от офиса Асифа, но она так устала и настрадалась, что вызвала такси вместо того, чтобы пройти пешком два квартала.

– Я несколько раз едва не повернула назад, – рассказывает Кэти. – Наверное, я бы так и сделала, если бы не надеялась на лучшее. Недавно я просмотрела результаты последних лабораторных анализов; воспалительные маркеры моей иммунной системы находятся в интервале, характерном для большого депрессивного расстройства, – продолжает она. – Если бы у меня обнаружили рак, то онколог не стал бы просто лечить симптомы, он бы лечил причину заболевания. Я хочу знать, что происходит со здоровьем моего мозга. Если повышенный уровень физического воспаления активирует мироглиальные клетки, и они начинают убивать синапсы, значит, это должно объяснять мое состояние и то, почему я не могу почувствовать себя лучше. В некотором смысле, мне кажется, что это разновидность рака. У меня такое чувство, будто моя жизнь уже закончена. После стольких неудач с лечением я больше не могу делать вид, что все в порядке, и заниматься делами точно так же, как раньше. Я хочу увидеть, что может предложить современная наука. Судя по тому, что я читала, ТМС помогает множеству людей, поэтому нужно посмотреть, сможет ли доктор Асиф помочь мне.

– Кроме того, я приехала сюда ради Минди и Эндрю, – продолжает она. – Я знаю, как им тяжело расти с ощущением, что с их мамой далеко не все в порядке. Я хочу, чтобы у них был шанс на лучшее будущее, я хочу разрушить наш порочный семейный цикл.

Пока Кэти говорит, я наблюдаю то же самое, что и во время нашей предыдущей встречи. Когда она делится чем-то очень болезненным для нее, выражение лица, которое ожидаешь увидеть, и тон голоса, который ожидаешь услышать, просто отсутствуют. Ее мысли как будто не связаны с чувствами. У меня невольно возникает вопрос, сможет ли ТМС-терапия изменить состояние Кэти, которое психиатры обычно называют «отсутствием аффекта»?

Несмотря на свою решимость, Кэти заметно нервничает.

– Я не перестаю беспокоиться о том, что скажет доктор Асиф, – говорит она с посеревшим лицом, застывая в неподвижной позе и смотря так, как будто она вспомнила, что оставила чайник на включенной плите на кухне. – Боюсь, он скажет, что мое состояние безнадежно и все настолько плохо, что он просто не может лечить меня.

Кэти посылает мне быструю фальшивую улыбку, чтобы скрыть тревогу.

Я думаю об одной вещи, которой не поделилась с Кэти. В ходе моих дискуссий с Альваро Паскаль-Леоном о его исследовании ТМС я узнала, что первоначальная реакция пациента на эту терапию показывает, является ли он в целом хорошим кандидатом для лечения по этому методу, и будет ли позитивно реагировать на полный курс из тридцати сеансов. Если мозг с самого начала реагирует плохо[151]

, это указывает на высокую вероятность рецидива болезни в будущем.

После многочасовых расспросов и бесед с Кэти я чувствую себя ее защитницей. Я хочу, чтобы она испытала облегчение, к которому так давно стремится и которого заслуживают все пациенты, считающие, что у них осталось мало надежды на выздоровление.

Десять минут спустя я сижу в углу в кабинете доктора Асифа и стараюсь незаметно вести записи, пока он оценивает состояния Кэти.

Кэти полулежит в огромном медицинском кресле, обитом бежевой кожей. На нее надели ярко-желтую шапочку с девятнадцатью маленькими отверстиями для электродов, прикрепляемых к коже головы. Ассистенты Асифа пользуются липкой смываемой пастой для закрепления электродов, соединенных тонкими черными проводами с рядом компьютеров. Эти компьютеры будут сканировать мозг Кэти и измерять его активность.

К тому времени, когда они заканчивают подготовку, провода расходятся во все стороны от головы Кэти, словно паучьи лапки. Ее бледное лицо под желтой шапочкой выглядит почти испуганным.