Антология истории спецслужб. Россия. 1905–1924

Из всего сказанного ясно, что следователь должен быть очень развитым и способным человеком. Больше всего он должен избегать волнения и не горячиться во время допроса. Чем спокойнее он будет, чем меньше он будет волноваться, тем больше он сможет сосредоточиться на деле и тем больше достигнет результатов в своей работе. Следователь должен развить такую силу воли, выработать в себе такой характер, чтобы он мог одним взглядом или словом остановить преступника, когда он рассказывает вещи, не относящиеся к делу. Наоборот, бывают моменты, когда нужно притворяться непонимающим того, что допрашиваемое лицо говорит неправду. С другой стороны, иногда требуется, что на каждом слове необходимо взглядом, движением или словесным замечанием дать понять допрашиваемому, что ему нечего хитрить, что его великолепно поняли, знают все его замыслы, все его затеи заранее известны, что этого от него ждали и знали, что он именно так поступит, ибо иначе поступать не может. Нужно дать ему понять, что он не первый такой, а было очень много подобных, еще хитрее и ловчее его, но все они попались и получили по заслугам.

Как только следователю удается хоть случайно, из намека узнать, что еще остались на свободе сообщники, он немедленно об этом сообщает для принятия мер по изъятию таковых.

Во всей работе контрразведки, как в агентурной, так и в официальной, должно соблюдаться непременное условие — конспирация — без которой никакая работа немыслима. Вся секретная агентура, начиная от осведомителя и кончая агентом наружного наблюдения, строится на условиях самой строгой конспирации. Но мало того, что осведомители, секретные сотрудники и агенты должны быть весьма сдержанными, хранить в тайне свое сотрудничество с контрразведкой, не болтать нигде никому ничего лишнего.

Сотрудники, руководящие секретными агентурными работниками, никогда не посвящают даже самого надежного агента нив какие подробности о разрабатываемом им деле, если это не требуется для интересов разработки. Одновременно с этим агенты, а тем более осведомители и секретные сотрудники, ни в коем случае не должны быть известны официальным сотрудникам, кроме тех, которые с ними имеют соприкосновение по службе, не должны с ними встречаться и иметь какие бы то ни было сношения. Всеми силами нужно стремиться к тому, чтобы агенты не знал и друг друга. Но поскольку условия разработки иногда требуют совместного действия нескольких агентов, знакомство некоторых из них между собой поэтому является неизбежным. В отношении осведомителей и секретных сотрудников правило, чтобы они не знали друг друга, должно быть соблюдено без всяких исключений.

Все служащие контрразведки должны быть очень надежные и конспиративные, которые не выносили бы наружу абсолютно ничего, касающегося работы, и были бы сдержаны в сношениях с посторонней публикой, чтобы не выдать своего характера. В самом учреждении контрразведки хранение служебной тайны обставляется так, чтобы не только посторонняя публика, но и другие служащие не могли никоим образом узнать тех секретов, которые им знать нет прямой необходимости. Контрразведчикам часто приходится массу лишних слов говорить подолгу работы, часто приходится врать, но и здесь нужно стараться, чтобы не выдать своей тайны, и даже не показывать вида, что они хранят какую-то тайну, ибо конспирация заключается не только в том, чтобы молчать, но и во всех действиях, поступках и движениях.

Тайна, которая стала известна другому человеку, хотя бы и самому близкому, уже перестала быть тайной. По меткому выражению Н. В. Гоголя, всякий смертный создан так, что он с трудом хранит известную ему тайну, а любит сообщить ее своему близкому, такому же смертному, но с обязательным предупреждением никому об этом не рассказывать. Но у этого смертного в свою очередь есть свой близкий человек, которому он сообщит тайну и также непременно заручится обещанием не передавать ее дальше. Только через день целый город будет знать эту тайну.

Поэтому конспирацию нужно соблюдать до самой крайней степени, говорить кому бы то ни было лишь столько, сколько ему знать следует. Конечно, нельзя доходить до мании и помешаться на шпионстве, но осторожность должна быть всегда и всюду самая исключительная.

Полученные контрразведкой сведения проверяются независимо оттого, каким доверием пользуется источник. Всякое сведение лишь тогда считается фактом, когда оно установлено и доказано. Проверке подлежат не только сведения из сомнительных источников, но вообще всякие. Ложные сведения могут быть не всегда следствием злого умысла со стороны дающего их, но и по многим другим причинам. Первоисточником всегда является человек, а всякому человеку, в том числе и самому объективному, свойственно ошибаться. Контрразведка по роду своей работы становится в такие условия, что все окружающие ее рискуют ошибиться не вследствие их малой объективности, а по инициативе ловкого противника, от коего всегда надлежит ожидать самых разумных действий. Поэтому контрразведка ничего не может принимать на веру, а все должна проверять.