Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

— Фирма, — пояснил Норберт, — это мельница, перерабатывающая ресурсы в доходы.

Резерв-капрал сделала глоток вина, и высказалась:

— Толково! Но тебе, с такой профи-позицией, наверное, нелегко тут адаптироваться. В Меганези нет ни банков, ни кредитов, а ведь в бизнесе у нас на родине все через это.

— Я за два дня адаптировался, — ответил он, — здешняя платежная система «Ауробиндо» удобнее, чем банки. В «Ауробиндо» нет кредитов, но есть контракты с общей кассой, и немонетарные инвестиционные партнерства. И вся экономическая математика для них разработана: бери инструмент, и пользуйся. Между прочим, теоретически я знал, что кредитные банки в информационную эру — лишняя сущность, но практически, только в Меганезии понял, насколько они лишние. Полезно взглянуть на объект снаружи.

— Объект, это, в смысле, наш родной Западный мир? — спросила она.

Норберт Ладерн кивнул.

— Да. И знаешь, самое смешное: я понял, что в Западном мире тоже нет банков.

— Что?! — от удивления, Валле Хааст чуть не подавилась кусочком буррито.

— В Западном мире тоже нет банков, — повторил бакалавр-экономист.

— Что, и Балт-Ландесбанка нет? Ха-ха! Кому же я осталась должна денег на родине?

— Денег в Западном мире, опять-таки, нет, — сказал он.

— Хэх… — резерв-капрал оценила взглядом уровень оставшегося вина в бутылке, — …А знаешь, бро, без обид, но, может тебе хватит? Прикинь: у нас на патрульном пингвине случай был: мичман после горячей вахты выпил полстакана рома, и ему вот так мозги заклинило, как тебе сейчас. Он такой говорит: «что, если реально ничего нет, а только Безначальная Виртуальность, в которой цветет Мировая иллюзия?». Мы такие: «Упс, приплыли нах, вот тебе, бро, котелок горячего какао с красным перцем». Помогло.

— Можно перейти с вина на кофе, если хочешь, — предложил Норберт, — но это никак не отменит экономического факта: банков и денег в Западном мире уже нет.

— Послушаем тебя через четверть часа, — ответила она, вскакивая из-за стола, где в твоей берлоге водится кофе? Ткни пальцем, а я сама сварю, по нашему патрульному методу.

…

Кофе в стиле патруля Народного флота, напоминал по консистенции и вкусу сахарный сироп, сваренный пополам с корой хинного дерева (рецепт XIX века от малярии). Этот хинный сироп принимают чайными ложечками, а «патрульный нези-кофе» принимают чашечками по 1/12 литра (если сердце позволяет, и желудок не протестует). В данном случае условия были выполнены, и экзотический военно-морской напиток проглочен.

— Ну, как, бро? — спросила Валле.

— Фантастика! На вкус, как отработанное машинное масло, горячее, прямо из мотора.

— Я рада, что ты оценил! Ну, а как насчет банков и денег в Западном мире?

— Их нет, гло. Хочешь знать, почему?

— Еще бы! — она энергично кивнула.

— Тогда поехали, — сказал он.

*** Экспромт-лекция Норберта Ладерна: гибель НТР и рождение конфеттилизма ***

Деньги — товар, который свободно обращается и обменивается на любые иные товары.

Такие деньги были убиты 15 августа 1971-го, когда ФРС прекратила обмен доллара на золото по Бреттон-Вудской системе. После четверти века параноидных кейнсианских фокусов с ростом денежной массой ради стимулирования спроса, убийство денег было вынужденным: иначе США потеряли бы весь золотой запас. Мир перешел от денег — к нетоварным конфетти. Но в эру НТР это не стало катастрофой. У людей была инерция доверия к конфетти, похожим на деньги, а НТР кружил голову темпами роста качества жизни. Новые возможности для быта и для бизнеса были доступны в кредит под очень низкий банковский процент. Точнее, под процент того, что раньше было банками.

* * *

Банк — фирма, которая хранит, транслирует, и временно инвестирует деньги клиентов.

Такие банки погибли вслед за деньгами. Их место заняли квази-банки, чьим бизнесом является перепродажа цифровых конфетти, выпускаемых государствами по доктрине кейнсианства и более позднего монетаризма. Но людям все равно, откуда появляются доступные кредиты. Людям нравился прогресс, электронные карты, платежи прямо с телефона, умные дома, web-камеры, компьютерный контроль. Труд становится легче и интереснее, социальный пакет — весомее, жизнь — свободнее. Высокие налоги кажутся досадными, но нужными, чтобы завтра наука подняла качество жизни еще на ступень.

* * *

Наука могла, но это не устраивало истеблишмент. Марксистский закон соответствия производственных отношений — производительным силам действует. Развитые страны подошли к барьеру Винджа, за которым смена социально-экономической формации. И напуганный истеблишмент остановил НТР, не видя всех последствий этого шага. Ведь только НТР обеспечивала доходность инвестиций при накачке экономики денежными конфетти. Едва прогресс застыл, избыток этих конфетти отравил экономику. Можно привести аналогию: марафонец тренируется на высококалорийной диете, и прекрасно чувствует себя, но если на этой диете отменить тренировки, то калории отравят его.

* * *