Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

- Ладно, Егор. А что у тебя в машинном?

— Нормально там. Геотермальный, хе-хе, мотор вертится, хоть бы что. Мощная вещь! Я оставил на посту двух моро: Насера и Амана, они сравнительно толковые парни…

«Мидгардсорм» снова тряхнуло, и из-за стола раздался жизнерадостный хохот.

… - Видишь, кэп, — продолжил стармех, — какие чудеса творит польский снежок! А про корабль с такой машиной я скажу: он то, что надо. На нем можно ходить сквозь такой шторм. На любом другом цивильном корабле я не советую, особенно в море Дьявола.

— Егор! Море Дьявола это шарлатанские сказки, как и Бермудский треугольник.

— Конечно да, кэп. Но многие моряки верят. Потому мы сейчас одни в этой акватории.

— Что? Как это одни?

— Да, вот так, кэп. Паром и контейнеровоз, которые шли позади нас, повернули назад к островам Идзу. У него на мостике не осталось ни одного целого стекла, и капитан там обоснованно решил, что с него хватит. Еще австралийский балкер, который шел с юга, возвращается, чтобы укрыться на Марианских островах. В акватории островов Бонин — только две японские рыболовные шхуны, не успевшие в убежище. Радист принял….

Фраза осталась недоговоренной, поскольку «Мидгардсорм» снова встал на дыбы, если можно сказать так о корабле, а затем, с грохотом зарылся носом в очередную волну. За столом снова жизнерадостно заржали и, судя по возгласам восторга, на этот раз кто-то поймал сковородку с абсентом, не дав ей снова улететь со стойки бара.

— Что там принял радист? — спокойно спросил Бйоргсон.

— Он, — ответил стармех, — принял на УКВ сигнал бедствия с одной из шхун. Она южнее островов Бонин, и севернее острова Иводзима. На Иводзиме есть вспомогательная база японской авиации, но они не могут поднять вертолет при таком урагане.

— Так, Егор, получается, что мы ближайшие. Но мы подойдем только на рассвете.

— Да, кэп. Радист уже ответил, что мы идем. Я надеюсь, они продержатся до рассвета.

— Твои бы слова морскому богу в уши, — пробурчал Торфин Бйоргсон…

…Позже, уже ночью, спутниковый интернет принес новость: «все 11 рыбаков со шхун Suzume и Suifuto спасены и доставлены на остров Хахадзима. Администрация острова благодарит все корабли и команды, откликнувшиеся на сигнал бедствия». Кто и каким образом спас рыбаков с этих шхун — осталось за кадром. Кто-то что-то недоговаривал.

…

*14. Оффшорные автожиры и дипломатические дальтоники

2 июля. Обеденное время. Остров Хахадзима. Бухта Оки.

Лайнер «Мидгардсорм» вошел в западную бухту, прикрытую центральными горами от ударов шторма (приходящего всегда с восточного и южного направления). Сама бухта защищена бетонными дамбами, но все-таки, промчавшийся ураган Годайва, кажется, прорвался сквозь эту ограду, и натворил дел в маленьком порту.

Даже сейчас (хотя ветер понизился до умеренного, около 7 метров в секунду) волны прорывались в устье между дамбами, порой захлестывая широкий причал. Остаточные нагонные волны (пояснили эрудиты Брай и Марк О'Бирк). Маргарет Блэкчок добавила: инерционно высокие волны после шторма могут катиться еще полдня. Таковы были ее собственные наблюдения, как яхтсмена с почти полувековой (!) практикой. Молодой профессор Карел Коржик тут же начал уточнять, что значит термин «инерционный» применительно к условно-гармоническим колебательным, и в частности, к поперечно- волновым, процессам. Тут Азалинда Кауфман зашептала на ухо Герде Шредер:

— Этот чешский умник распускает павлиний хвост перед юной подружкой, а когда был ураган, он так обдолбался колесами, что еле попадал соломинкой в пакет оранжа.

— Азалинда! — возмущено (опять же, шепотом) ответила Герда, — Ты придираешься! Он приятный парень. Кхо Сури симпатичная девушка. Что в этом такого? А если детально обсуждать вчерашнее, то кого это я еле-еле отговорила от идеи стриптиза у колонны в буфете-ресторане? От этой персоны даже сейчас так несет абсентом, что чайки теряют ориентацию, если пролетят в двадцати шагах.

Азалинда несколько смутилась и пробурчала:

— Ну, уж не в двадцати шагах, и возможно. Да, я чуть-чуть придираюсь. Они хорошие ребята, но меня раздражает, когда кто-то умничает не к месту.

— Тогда, Азалинда, так и говори, а не докапывайся, кто как вел себя во время урагана. Возможно, я сама не эталон объективности, но, если меня что-то раздражает, то я не высказываю фэйковых причин, а прямо говорю: что именно раздражает, и почему.

— А-а… — Азалинда задумчиво наморщила лоб, — …Это намек, что я сейчас чуть-чуть раздражаю тебя?

— Извини, но да. Ты же видишь, я хочу успеть с первой частью репортажа, пока мы не причалили, потому что на берегу я хочу полностью погрузиться во вторую часть.

— А-а… Ну, ладно, щелкай клавишами спокойно, я тебя прикрою.

С этими словами, Азалинда развернула свой шезлонг, превратив его в ширму между Гердой Шредер (сидевшей в другом шезлонге, и печатавшей на ноутбуке), и группой пассажиров, собравшихся на открытой площадке кормы «Мидгардсорма» в ожидании контакта с широким бетонным причалом, куда можно будет сойти. Итак, репортаж: