Арфист

И я рискнул. По второму разу занырнуть здесь на Изнанку сознанием получилось уже проще – это произошло практически мгновенно. Звуки реального мира исчезли, и только паранормы в здании продолжали пытать мой слух своей струнной вакханалией. Удары в дверь я тоже слышать перестал. С одной стороны, хорошо, с другой – когда вышибут дверь, я тоже не услышу и окажусь перед своими убийцами совершенно беспомощным. Хотя какая разница? Что я смогу против пяти двоедушников? Так что в пень их, ищем, ищем!

Давящий взгляд Свода я ощущал, но пока что он меня потерял. Надолго ли? Вряд ли, так что надо пользоваться моментом. Поиск давался нелегко, да я еще дергался, опасаясь, что слишком долго вожусь, и там, в реале, дверь уже почти пала. И когда я наконец услышал знакомое звучание

, то чуть не заорал от радости. Так, я его нашел, что дальше? Кричать бесполезно – не услышит, даже так, через Изнанку. Нашел я его методами арфиста, значит, и позвать надо теми же методами – через коричневую струну восприятия и серебристую психосилы до кучи. Попробуем на них сыграть. Снова я лезу в терра инкогнита, снова приходится импровизировать да еще работать вслепую. Финиш! Вот тут мне необходимо показать себя настоящим музыкантом. Одно дело – считывать информацию со звучания струн, а совсем другое – пытаться через это же звучание

информацию передать. Причем вполне конкретную.

Всего две струны. Хотя нет, можно еще струну чувств задеть, чтобы внушить тревогу… Так, встревожился, насторожился, хотя он и так напряжен – беспокоится за успех моей миссии. Правильно беспокоишься, ведьмак, но не только за миссию, за меня еще побеспокойся! Коричневая и серебристая струны… Я играл на них тревожную мелодию в таком ритме и тональности, как это бывает в фильмах ужасов в самые жуткие моменты… Ох, как же выматывает слепое воздействие – силы утекают, как вода из дуршлага! Ну же, еще, еще! Ага, и синей струны памяти еще коснуться, напомнить, с кем он только что общался, чтобы возникшая в его голове настойчивая тревога и чувство опасности ассоциировались только с одним человеком – со мной. А дальше – ударные аккорды: SOS, спасите, помогите!

Если честно, я до конца не очень-то верил, что этот номер у меня пройдет, а когда он таки прошел, довольно сильно удивился. Я, естественно, не мог видеть Станислава, и мне приходилось только по струнам понимать, что с ним происходит. По-другому совсем зазвучал

ведьмак – испуганно, гневно и лихорадочно-деятельно.

А вот мне уже в следующий момент стало резко не до него, потому что меня нашел Взгляд.

* * *

Ментальное давление на меня обрушилось страшное. Свод не церемонился и Силу не дозировал – ее у него, похоже, имелось в избытке. Он действовал двояко – пытался подавить мое сознание, превратить в овощ, а если не получится – заблокировать на Изнанке, чтобы те, кто пришел забрать мою жизнь, сделали это без помех. Стало быть, Свод и двоедушники действуют заодно. Впрочем, я в этом и так почти не сомневался. Ментальные схватки – не мой конек, так как я играю на другом поле. Но струны звучащего мне похоронным маршем душного сгустка злобы, алчности и страха, каким здесь воспринимался Свод, были мне недоступны. Я только и мог, что из последних сил сдерживать могучий натиск, где уж там думать о струнах! Да и что с ними делать прикажете? Это же конгломерат из нескольких паранормов, по моим оценкам, более десяти. И общие у них только струны психосилы и энергетики, а жизненные у каждого члена Свода свои. Не наобрываешься, да еще и фиг найдешь в таком-то хаосе.

Я бился в этих тисках, словно в объятиях удава, и ничего не мог сделать. Похоже, этот бой мне не выиграть. Да что там – даже живым уйти не получится. Не эти раздавят, так двоедушники прикончат. Все, теперь действительно финиш! Вот тебе и раскрыл дело кровь из носу! Тут не из носу, тут вся до капли уйдет, к гадалке не ходи! Об этом предупреждала Спирина? Что же, может теперь злорадствовать: не послушал ее дерзкий арфист и влип по самое не могу!

Говорят, смотреть в лицо смерти – тяжкое испытание, которое не всякому по плечу. Я же последнее время только и делаю, что играю в гляделки с безносой. Уже в привычку вошло. Так что никакого особенного трепета в этот момент не ощутил. Только безграничную усталость: убьют, и ладно. Помер Максим, и хрен с ним. Или как меня там звать-величать? Пожалуй, это самое обидное – не узнаю да же имени своего настоящего, не говоря уже об остальном. Так и помру безымянным арфистом. Но при всех этих упаднических мыслях я продолжал сопротивляться. Не в моей натуре сдаваться, хоть тресни! Даже если надежды нет. А тут…