Арид. Моё проклятье

Она не отставала. Поднялась и пошла. А он думал о том, что Цветочка нужно отогреть, и сделать это как можно скорее. Одежда здесь, во влажной местности, почти не просыхает, к тому же, побывав в ледяной трясине, тело еще несколько часов испытывает стресс. У него в багажнике есть плед; если разложить костер, то можно поджарить сосиски, который он сутки назад бросил в портативный холодильник. Отыскать пару банок каши. Нехитрый ужин, но сойдет и такой. Примерно в километре отсюда есть поляна, где он уже ночевал, там наколоты дрова, есть пни для сидения… Арид и дальше бы размышлял о действиях, которые следует совершить, но послышался вопрос, который заставил его позабыть об ужине:

– Какая у тебя фамилия?

– Дейра.

Он не собирался её скрывать. Генерал-майор Дейра – когда-то он слышал это словосочетание часто. И как ни старался, не смог удержаться от поддевки.

– Думаешь о том, как будет звучать твоё имя, если мы поженимся?

Зачем сказал об этом, сам не понял. Но по опыту знал, что иногда такие вот, выдаваемые спонтанно фразы помогают понять собеседника по ответной реакции. И приготовился эту реакцию ждать. Какое-то время слышалось лишь хлюпанье их ног и плеск от багров.

– Мы не поженимся, – прозвучало из-за спины безо всяких эмоций.

Хорошо, что она не видела выражение его лица, потому что то приняло вид довольно удивленный. И чуть саркастичный. Откуда такая уверенность? Что-то внутри, однако, подсказало, что Дэйзи более свою судьбу связывать не собирается ни с кем. Это вписывалось в картину, которую ранее озвучил Гил: ни личных встреч в «Квадроне», ни интереса к продвижению через постель.

– Зачем спросила про фамилию?

И опять ответ через паузу:

– Плохие парни фамилий не выдают.

«Значит, ты не мудак».

Она все пыталась через собственные выводы обрисовать его истинный характер. Зачем-то убедиться в том, что он не сволочь. Забавно. Арид полагал, что забыл, как это – улыбаться. Но с ней, кажется, научился заново. Капрал Джейн – отличный, стойким духом солдат. Но по-девчачьи наивная душа. Слишком открытая, что ли, – его этот вывод царапал.

Черт, с момента, как выветрился из его крови нейроксин, прошли часы, а тяга к Джейн никуда не делась. Это раздражало. Хуже – это вызывало поток противоречивых чувств, среди которых преобладало отвращение к самому себе. Он сам, думая о ней как о женщине, нарушал устав. К тому же он втянут в войну, в затяжную войну, и ему не нужны ни сторонники, ни дополнительные враги. Дэйзи желала, чтобы он относился к ней исключительно как к капралу, и Арида злила собственная нестабильность. Пора им разойтись – так будет правильно. Но мысль эта, подобно острому жгучему концу хлыста, ударила по собственной спине.

Он развернулся, встал настолько резко, что Джейн от неожиданности качнулась на кочке. Не упала, удержала баланс. Собственно, он все равно бы её ухватил.

– Ты разве не должна меня ненавидеть? – спросил жестко. Ведь это он отправлял её биться с ботами, а сегодня заслал в болота. Он же вынудил её дезертировать, отказаться от дальнейших попыток нападать на него. Собственно, он вёл себя так, как вёл бы с любым новобранцем мужского пола. Тренировал бы, раз уж выпала такая возможность.

– Должна. Наверное. – Её голос звучал тихо, но он слышал слова хорошо. И снова ни грамма злости в глазах. – Только я не могу… ненавидеть каждого, кто делал мне плохо.

Очень спорный вопрос, между прочим, о том, «плохо» ли он делал. Время вывернет все иным боком и высветит с противоположного ракурса. Однажды. Ну да сейчас не об этом.

– Почему?

Лично он мог.

– Потому что в этом случае… я солью свою жизнь не на то.

А он сливал. И считал это правильным – отомстить тем, кто потерял честь и совесть, навести справедливость и порядок там, где они исчезли.

– Иногда вперед двигает именно старая добрая злость. Не так ли?

– Иногда да.

Нет, она не сдалась в этих болотах, она просто устала. Ему нравилось, как прищуривались её глаза, как в них возвращалась прицельная «дикость», сосредоточенность и агрессия. И Создатель свидетель, она была красива даже в мокром грязном шмотье. Она была несгибаема, а Арид понял, что именно сейчас, вот прямо сейчас, ему лучше отвернуться. Потому что даже неверный закатный свет может открыть через его глаза слишком много, слишком много того, чему не был готов открыться он сам.

Они двинулись дальше. Еще где-то метров восемьсот, и твердая почва. А там марш-бросок до речного русла.

Он бы больше не заговорил, но заговорила она.

Обронила одну-единственную фразу:

– Я хочу домой.

И ему снова увиделась та нежная её часть, которую она всегда прятала. Конечно, она устала. Он сейчас для неё как сумасшедший фитнес-тренер, заставляющий жечь по десять тысяч калорий в день – цифры примерные, но смысл точный. Ни нормального отдыха, ни толком сна, еда через раз…

– Завтра можешь выиграть любое испытание, и я позволю тебе уехать.