Архив потерянных детей

§ ЧЕТЫРЕ ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ (7¾ × 5 дюймов)

«Заметки о прочитанном»

«Заметки о прослушанном»

«Заметки о переведенном»

«Заметки о времени»

§ ДЕВЯТЬ КНИГ

Эзра Паунд «Кантос»[59]

Уильям Голдинг «Повелитель мух»

Джек Керуак «На дороге»

Джозеф Конрад «Сердце тьмы»

Джамбаттиста Вико «Новая наука»[60]

Кормак Маккарти «Кровавый меридиан» + «Кони, кони» + «Содом и Гоморра»

Роберто Боланьо «2666»

Натали Леже «Неназванное для Барбары Лоден»

Господь Бог (?), Новая Оксфордская Библия с примечаниями

§ ПАПКА (ПАРТИТУРЫ)

Филип Гласс[61]

«Метаморфозы»

Жорди Саваль «Кантиги Деве Марии» (Альфонсо Эль Сабио)

Без вести пропавшие

Приграничная область – место смутное и расплывчатое, порождение эмоционального осадка от противоестественной границы.

Приграничная область подвешена в состоянии нескончаемой трансформации.

Запрещенное и запретное, вот кто ее обитатели.

Глория АнзальдуаДай бог, чтоб в резервации ни разу не встретил ангелов ты на своем пути.А повстречаешь, увлекут тотчас

в Сион, а может, в Оклахому иль еще куда-то,Где ад не меньший нам приуготовлен ими.Натали Диас

СКОРОСТЬ

Осветительные столбы на обочинах слабо мерцают, алюминиевые плафоны, белый неоновый свет. Позади нас встает солнце, выползая из-за бетонного щита на дальней от нас восточной оконечности внутриштатного шоссе 50. Мы углубляемся на запад через просторы Арканзаса, проволочной сетке заборов по обе стороны дороги не видно конца и края. По ту сторону – одинокие ранчо. И одинокие люди на этих ранчо, наверное. Люди, которые читают, спят, совокупляются, плачут, глядят в телевизор. Которые смотрят новости или реалити-шоу или, может быть, присматривают за чем-то важным, что происходит прямо сейчас в их жизнях: за прихворнувшим мальчиком, за умирающей матерью, за рожающей коровой или за несущимися курами. Я смотрю через ветровое стекло и предаюсь размышлениям.

Мы проезжаем мимо соевого поля, когда мой телефон вдруг подает голос. Наконец-то после долгого молчания мне перезванивает Мануэла. В последний раз я говорила с ней перед самым отъездом из города, почти три недели назад. Добрых новостей у нее нет. Судья отклонил ходатайство о предоставлении убежища, составленное адвокатом Мануэлы для ее девочек, после чего адвокат отказалась дальше вести дело. Мануэле сообщили, что ее девочек переведут из центра временного содержания в Нью-Мексико, где они находились в ожидании решения суда, в другой центр, в Аризоне, откуда их должны были депортировать. Но в день предполагаемого перевода в аризонский центр девочки исчезли.

Что значит исчезли? – спрашиваю я.

Сотрудник центра, позвонивший сообщить новость, говорит Мануэла, сказал, что девочек посадили на самолет рейсом в Мехико. Но в Мехико девочки так и не прибыли. Мануэлин брат специально поехал в столицу из Оахаки и прождал в аэропорту восемь часов, но девочки не появились.

Ничего не понимаю, говорю я. Так где они сейчас?

Она говорит, что не знает, говорит, все, с кем она разговаривала, твердят, что девочки, должно быть, все еще в центре. Все уговаривают ее подождать, запастись терпением. Но она думает, что ни в каком ее девочки не в центре. Говорит, уверена, что девочки сбежали, что, видимо, какая-то добрая душа в центре временного содержания помогла им исчезнуть и что обе они сейчас, наверное, уже на пути к ней.

Почему ты так решила? – спрашиваю я, гадая, уж не лишилась ли она рассудка.

Уж я-то свою кровь знаю, говорит она.

Говорит, что ждет звонка, ждет, что кто-нибудь позвонит ей с вестями о ее девочках. В конце концов, на них должны быть их платья, так что номер ее телефона при них, на обороте воротничков. Я больше не пытаю ее на этот счет, но спрашиваю:

Что собираешься делать дальше?

Искать их.

А я могу тебе чем-нибудь помочь?

Она на мгновение замолкает, потом говорит:

Сейчас ничем, но если будешь в Нью-Мексико или Аризоне, поможешь мне с поисками.

БДЕНИЕ