Аромат от месье Пуаро

– Ясно. – Чащин посопел в трубку. – Вопрос с домом решен. Все остаются в Центральном округе. Ну квартиры разные по качеству, но… Одним словом, теперь дело за вами. Смотрите, не подведите. Уговаривайте своих соседей.

– Что им сказать о сроках? И куда им обращаться за ордерами? – Наташа пока не верила Чащину.

– Все согласно обычной процедуре. Пусть идут в отдел жилья. Там им все покажут, они распишутся и так далее.

– Хорошо. Завтра же у нас будет собрание. Я со всеми поговорю.

– Договорились. Вопрос есть. А чего вы так печетесь обо всех? Ну вам, – Чащин поперхнулся, – тебе я бы сделал все.

Наташа замолчала. Ей совершенно не хотелось объяснять, что получи она одна хорошую квартиру, она бы не спасла дом, который мог пострадать в ходе противостояния. По Москве ходили истории про сожженные специально дома, поврежденные стены, разрушенные коммуникации. Шла борьба за дорогую землю.

– Я этих людей давно знаю. Жалко их, – ответила она.

И это тоже было правдой.

– Понятно, – буркнул Чащин, – ну тогда до свидания. Смотрите, не бунтуйте.

Ему вдруг хотелось спросить, помнит ли она об июньском отдыхе. Но тут он сам себя одернул: «Пузо такое! Еще бы не помнить! Хорошо, что без претензий. Понятливая. Знает, с какой стороны подойти. И на мелочи не разменивается! И вообще, дурой была бы, если мне на совесть давила. Черт, все-таки это она или нет? У той тоже глаза такие…» Чащин в этот день еще несколько раз вспоминал Наташу и терзался сомнениями, с ней ли у него в прошлом июне был бурный роман. Но он так и не вспомнил. В голове мелькали лица из прошлого, Наташиного лица среди них не было. И все равно Чащину казалось, что он знает ее.

– Представь, на днях решили провести собрание жильцов. Мне надо обязательно быть. А ты не ходи, все равно, кроме криков и нервов, пока никаких результатов. – Антошин собирался на работу, Наташа гладила ему рубашку.

– Почему никаких результатов? Вы все время что-то обсуждаете, пишете письма, куда-то ездите, с кем-то встречаетесь?!

– Я не знаю. У меня такое впечатление, что нам везде поставили кордоны. Понимаешь, куда ни сунься, везде знают ситуацию, но никто ничего не может сделать. Такое ощущение, что заговор!

– Заговор и есть, – машинально ответила Наташа.

– Как? – Антошин бросил терзать галстук.

– Ой, вы такие наивные?! Неужели, если бы не было поддержки среди чиновников, затевали бы эту историю?!

– Ну не знаю, – Сергей недовольно фыркнул, – в любом случае надо провести собрание. Кстати, ты не хочешь на время перебраться в мою квартиру? Жильцы вроде съезжать собрались. Там тесно, но спокойно.

– Нет, я останусь в этом доме, – железным голосом сказала Наташа, – и мне все равно, что здесь пахнет пожаром и еще сырые стены!

– Как знаешь. Я поехал на работу. Вечером пойду на собрание.

– А можно я тоже пойду на собрание? – попросилась Наташа. – Мне скучно одной. Тетя вон все что-то моет, стирает, перебирает. Гулять одна боюсь. Можно я с тобой?

– Да? Там же гвалт будет, разнервничаешься.

– Нет, что ты!

– Ну ладно.

Наташа еле дождалась вечера. На улицу она уже почти не ходила. К тому же вид родного дома, стоявшего с почерневшими окнами луневской квартиры, серыми в копоти стенами, скользкими ступеньками и входной дверью, висевшей на одной петле, приводил Наташу в смятение и ужас. Ей казалось, что вся жизнь, как и этот дом, пошла прахом. «Конечно, надо было бороться! Сергей прав. И тетя права. Они не имеют права. Такой красивый дом, и все мы так давно здесь живем. А они явились ниоткуда, звать никак и командуют! Нет, надо бороться!» – подумала она и почувствовала, как в груди растет гнев, чувство вины и страх, что ее обвинят в предательстве. «Господи, но что же надо было делать?!» – спрашивала она себя, наблюдая за соседями.

Собрались, как обычно, в комнате домоуправления. Наташу обнимали соседки, охали, произносили «ну дай-то бог!» и «уж совсем скоро!». Она ужасно обрадовалась такому вниманию. Наконец все расселись, слово взял Антошин, который говорил долго, горячо, призывал не сдаваться. Объяснял их права, ссылался на документ, раздал распечатанные листы письма, которые они должные отправить в Администрацию Президента.

– А где ответ из мэрии? Получили уже? – спросил кто-то с места. – Что-то долго, так нас за Можай загонят!

– Нет, – покраснел Сергей, – но мы обязательно потребуем ответ.

Наташе стало жалко мужа – он сейчас попал под гнев соседей, которые волновались за судьбу своих квартир.

– Можно мне выступить! – вдруг сказала она. – Я только хочу добавить… Поддержать…

Ее пропустили вперед. Антошин предложил ей стул, но она отказалась.