Аромат времени. Философское эссе об искусстве созерцания

В 1927 году в Париже выходит «Le Temps retrouvé»[55]. В том же году в Германии выходит «Бытие и время» Хайдеггера. Между этими производящими на первый взгляд столь разный эффект работами есть множество совпадений. Как и темпоральный проект Пруста, «Бытие и время» направлено против прогрессирующей диссоциации человеческой экзистенции, против распада времени на простую последовательность моментального настоящего. Несмотря на притязание Хайдеггера представить в «Бытии и времени» феноменологию человеческой экзистенции на все времена, в действительности его работа является продуктом его времени. Специфические для времени процессы и не зависящие от времени свойства человеческой экзистенции смешиваются. Так, Хайдеггер проблематичным образом объясняет «разрушение повседневного мира» в ускорении «тенденции к близости», внутренне присущей вот-бытию: «Присутствие по сути от-даляюще, оно как сущее, какое оно есть, дает всякому сущему встретить вблизи. <…> В присутствии лежит сущностная тенденция к близости

. Все виды ускорения, которому мы сегодня более или менее вынужденно помогаем, рвутся к преодолению отдаленности. С “радиовещанием”, к примеру, присутствие совершает сегодня какое-то в своем бытийном смысле еще не обозримое отдаление “мира” на пути разрушающего расширения повседневного окружающего мира»⁷⁷. В какой мере «отдаление» как способ бытия присутствия, с помощью которого я пространственно открываю свое окружение, связано с тем сорвавшимся ускорением, которое ведет к упразднению самого пространства? Хайдеггер открыто не признает, что эпоха радиофонии, то есть «эпоха скоростей», покоится на силах, далеко выходящих за пределы внутренне присущей вот-бытию «тенденции к близости», которая только и делает возможной ориентацию в пространстве. Тотальное-отдаление пространства – это нечто совсем другое, чем то «отдаление», которое дает вот-бытию существовать пространственно.

Новые медиа уничтожают само пространство. Гиперссылки ведут и к исчезновению путей. Электронной почте не нужно преодолевать горы и океаны. Строго говоря, она уже не «подручное». Вместо «рук» она сразу достигает глаз. Эпоха новых медиа – это эпоха имплозии. Пространство и время имплодируют, превращаясь в Здесь и Сейчас. Отдаляется все. Нет больше священных пространств, которые нельзя было бы отдалить, т. е. пространств, к сущности которых принадлежит их сохранность. Пространства, которые пахнут, схороняют себя

от показа. Им присуща ауретическая даль. Созерцательный, пребывающий взгляд не отдаляет. В поздних работах Хайдеггер уходит прочь от неограниченного отдаления мира. Так, исток – это нечто, что «медлит в изъятии и сберегает себя»⁷⁸. Он не расточает и не распродает себя. Близость к истоку, по Хайдеггеру, – это «укрывающая близость»⁷⁹.

«Люди», которых Хайдеггер представляет как общую онтологическую константу, – это в действительности явление его

времени. Они будто бы современники Хайдеггера. Так, темпоральный опыт «людей» точно соответствует тому «кинематографическому» времени, которое, согласно Прусту, характеризует «эпоху скоростей». Время рассеялось на простую последовательность моментального настоящего. «Люди» «столь мало отда[ю]тся “сути дела”, что по достижении увидения сразу же отвлека[ю]тся на ближайшее»⁸⁰. «Люди» идут по миру, переключаясь. Поэтому Хайдеггер говорит о «рассеянной несобранности» или о «беспочвенности

».

Хайдеггер рано понимает, что пустота бытия сопровождается ускорением процесса жизни. Вот что говорится в лекции 1929–1930 гг.: «Почему мы больше не находим для себя никакого значения, т. е. никакой существенной возможности бытия? Может быть, потому что совершенно отовсюду нам открывается безразличие, причины которого мы не знаем? Но кому хочется так говорить, когда международные связи, техника, экономика влекут человека к себе и заставляют постоянно находиться в движении?»⁸¹. Хайдеггер объясняет всеобщую спешку неспособностью воспринимать тишину, продолжительное и медленное. Там, где отсутствует длительность, возникает ускорение как чисто количественный рост, чтобы восполнить нехватку длительности, даже нехватку бытия: «Быстрота – <…> это невозможность выдержать тишину сокрытого роста <…> лишь количественный рост, слепота по отношению к сущностно мгновенному, которое не мимолетно, а открывающее вечность»⁸².