Аромат времени. Философское эссе об искусстве созерцания

Мир – это «хоровод»⁹² «земли и неба, божеств и смертных»[69]. «Хоровод» является и темпоральной формулой, это вечное вращение в самом себе. Он препятствует всякому пространственно-временному рассеянию. Все остается собранным в «круге» мира, в «сиянии [его] односложности»[70]. «Небо» – это тоже вневременное вращение в самом себе, вечные восходы и закаты. Оно – «это путь Солнца, бег Луны, блеск звезд, времена года, свет и сумерки дня, тьма и ясность ночи, милость и неприютность погоды, череда облаков и синеющая глубь эфира»[71]. Строго симметричное построение мира в темпоральном плане производит впечатление застывшего времени. Симметрия мира, устойчивый, никогда не меняющийся порядок взывает к языку и продолжается в нем. Поэтому Хайдеггер и подчеркивает его с помощью особых языковых фигур. Философия Хайдеггера состоит не только из аргументов, но и – что проблематично – из стихов. Целенаправленно используемые синтаксические конструкции и рифмованные структуры вызывают, к примеру, ощущение вечного порядка. Так, к прекрасному, симметричному порядку мира как «четверицы» взывает стихотворение, которое неслучайно состоит из двух строф с четырьмя симметрично выстроенными строками. «Сияние их односложности» преисполняется в метрическом сиянии «Ливни

льют/Духи ждут» («Regen rinnt/Segen s

innt»):

                                        Лес в покое,                                        Реки хлещут,                                        В скалах тихо                                        Ливни льют.                                        Нивы стонут,                                        Ключ искрится,

                                        Ветры воют,                                        Духи ждут⁹³.

Запах дуба

Почему до сих пор не изобрели Бога медлительности?

Петер Хандке[72]

Ускорение всеобщего процесса жизни лишает человека способности к созерцанию. Тем самым от него скрываются те вещи, что открываются лишь созерцательному пребыванию. Ускорение – это не первичный процесс, который лишь впоследствии приводит к утрате vita contemplativa

. Отношения между ускорением и утратой vita contemplativa куда более сложны. Неспособность пребывать в созерцании может прямо вызывать центробежную силу, которая приводит ко всеобщей спешке и рассеянию. Как ускорение процесса жизни, так и утрата способности к созерцанию в конечном счете объясняются той исторической констелляцией, в которой исчезает вера в то, что вещи существуют сами по себе и вечно пребывают в своем так-бытии. Всеобщая дефактификация мира лишает их всякого собственного сияния, всякого собственного веса и низводит их до состояния производимых объектов. Лишенные пространственной и темпоральной обусловленности, теперь они становятся манипулируемыми и производимыми. Фактичность уступает место производству. Бытие дефактифицируется до статуса процесса.

Хайдеггер видит в технике модерна угрозу того, что она дефактифицирует бытие до состояния управляемого и планируемого процесса. Хайдеггеровское бытие – это как раз противоположность процесса. Procedere[73] предполагает постоянное изменение. Бытие, напротив, не идет вперед. Скорее оно резонирует и пребывает в «одном и том же». В этом и состоит его фактичность: «Простота несложного сберегает внутри себя в ее истине загадку всего великого и непреходящего. Незваная, простота вдруг входит в людей и, однако, нуждается в том, чтобы вызревать и цвести долго. В неприметности постоянно одного и того же простота таит свое благословение»⁹⁴. Процесс идет вперед к цели. Его функциональная телеология делает ускорение осмысленным. Чем быстрее достигается цель, тем эффективнее подход. Ускорение внутренне присуще чисто функциональному процессу. Поэтому процессор, который знает только вычислительные процессы, подвергается натиску ускорения. Его можно как угодно ускорять, потому что он не обладает никакой собственной смысловой структурой, собственным тактом, потому что его можно свести к чисто функциональной эффективности, которая воспринимает любое промедление как неполадки. Компьютер не медлит. Чистый счет как работа структурируется темпоральностью, у которой нет доступа к пребыванию. Исходя из оптики procedere, пребывание было бы всего лишь остановкой, которую нужно было бы устранить как можно скорее. Покой – это не более чем пауза, которая не имеет никакого значения с точки зрения эффективности вычислительной работы. Так, Хайдеггер пишет: «Торопливость и изумленье <…> Первая – дочерь подсчета. / Второе живет неизвестным. / Первой всегда нужен план. / Второму под стать пребыванье»⁹⁵.