Артюр Рембо

⁴ В.-Ф. Ундервуд в своих работах о жизни Рембо и Верлена в Англии довольно подробно рассказывает о том, как развлекались в ту пору (конец 1872) в Лондоне (приводятся названия пьес, шедших в театрах, выставок и т. д.).

Глава IX

ШАРЛЕВИЛЬ И РОШ — ЗАТИШЬЕ ПЕРЕД БУРЕЙ

Отъезд Рембо, казалось, облегчил на несколько дней жизнь Верлена — это могло положить конец наветам со стороны семейства Моте. Поль уже представлял себе, как он заживет с матерью, у которой только что произошла бурная сцена с г-ном Моте, потребовавшим алиментов и получившим категорический отказ. Рембо рассчитывал (по крайней мере, так он сказал Лепеллетье) снять маленький домик и пожить спокойно, а может — кто знает? — обзавестись семьей. Суда он не боялся и вел себя, как будто ни в чем вовсе и не был замешан, а слушание меж тем вполне могло состояться.

Г-жа Рембо тоже вздохнула с облегчением. Конечно, этот господин Верлен очень мил, но ее сын должен наконец понять, что пришла пора расстаться, раз уж его поведение стало причиной семейной ссоры, дошедшей до бракоразводного процесса.

Разочарование постигло Рембо сразу по приезде домой. Он был еще ослеплен огнями большого города, слышал грохот экипажей на улицах — вот почему родной Шарлевиль показался ему мрачным, как никогда. Город все еще был занят пруссаками[123], и в пять часов, как только наступали сумерки, улицы пустели. Конечно, здесь был старина Делаэ, но тот постоянно пропадал в своей конторе. И потом, он как был, так и остался ужасным провинциалом.

Рембо прочел ему некоторые из своих стихов, написанных с мая по август 1872 года. Вот как сообщает об этом сам Делаэ: «В начале 1873 года Рембо говорил: «А теперь, теперь я пишу незатейливые песенки, это ребячество, это мило и наивно», улыбаясь при этом с обычным для него выражением насмешливого смирения на лице»¹.

На самом деле Рембо кипел злобой, ибо против него вновь образовалась коалиция: уже во второй раз Поль, Матильда, семейство Моте и г-жа Рембо сговорились заткнуть ему рот.

Письмо Верлена, пришедшее 10 января 1873 года, оторвало Артюра от этих мстительных раздумий. Поль писал, что ему очень плохо, что еще немного — и он «подохнет». Чтобы доказать правдивость своих слов, он попросил Рембо передать Эмилю Блемону вложенную в конверт записку следующего содержания: «Я умираю от печали, от болезни, от тоски, от беспомощности. Рембо передаст Вам это послание. Извините за краткость: больному она простительна. До свидания, а может быть, прощайте!»

В чем же была причина такого состояния? После Рождества Верлена охватили меланхолические чувства, об этом он сообщает Лепеллетье: «Все же мне очень грустно и одиноко.

Рембо — о! ты его совсем не знаешь, один лишь я познал его целиком! — покинул меня. Чудовищная пустота. Все остальное мне безразлично. Все люди — сволочи, и сволочами помрут. Но тише, черт возьми!»

Внезапно он впал в глубокую депрессию; он полагал, что пробил его последний час.

Его полные отчаяния письма достигли своей цели: примчалась мать в сопровождении кузины, а затем к нему возвратился и сам Рембо.

Артюр почувствовал, что двери его шарлевильской тюрьмы приоткрылись. Он не мог упустить такую прекрасную возможность улизнуть: ведь нельзя же оставить в беде друга, единственного друга, смертельно больного — не так ли? Но когда он попросил у матери денег, чтобы вернуться в Лондон, она возопила: «Ни за что! Ты никуда не поедешь!»

Тем не менее он получил необходимые 50 франков: г-жа Верлен передала их ему через Делаэ.

Через два дня Рембо был в Лондоне.

Верлен принял его с распростертыми объятиями и был счастлив объявить Эмилю Блемону, что после воссоединения со своим спутником чувствует себя гораздо лучше: «Что же касается Рембо — он тотчас же вернулся, ведь дружба для него превыше всего, он обо всем другом забыл; он все еще здесь, и, быть может, его неустанные заботы облегчат мою несчастную жизнь».

Рембо приехал в самый разгар семейного совета. Нужно было что-то делать, нельзя было пускать дело на самотек. Было решено, что, поскольку причиной всех бед Поля был проклятый процесс, затеянный Матильдой, он должен, что называется, смело взять быка за рога: поехать в Париж и от чистого сердца предложить ей полное примирение, а не зарываться головой в песок перед надвигающейся грозой. Если Матильда на это согласится, проблема будет решена, если нет, то перед судом он предстанет с гордо поднятой головой, имея в своем распоряжении веские доводы и хорошего адвоката, а значит, у него будут все шансы выиграть процесс. Верлена заставили признать, что, совершив такой благородный поступок, он ничего не потеряет, а только выиграет.

Но как только его мать уехала, к Полю мгновенно вернулись тоска и апатия.