Аспекты

Они прошли через станционный зал, где транзитные пассажиры рассаживались по скамьям в ожидании поездов. У входа на станцию почти никого не было. У обочины на подъездной дорожке стояла карета, запряженная великолепной четверкой гнедых коней. Паренек в мундире железных путей держал упряжку под уздцы. Варис дал ему талер. Парнишка отсалютовал, коснувшись козырька фуражки, и почтительно, чуть ли не торжественно, вручил поводья Чале.

Из здания станции вышел Сильверн с саквояжем в руках. Шора толкала тележку, груженную остальным багажом. Подкатив тележку к задку кареты, она откинула холстину с горбка и без особых усилий начала укладывать туда сумки. Чала тщательно осмотрела карету, взобралась на козлы и достала кожаную фуражку и защитные очки.

– Шора, как там дела?

– Все готово, Чала. – Шора уселась на скамью над горбком; на боковой стенке виднелась скоба со вставленным в нее короткоствольным карабином.

– Досточтимые гости, мы готовы отправиться в удобное для вас время, – сказала Чала.

– Самое удобное – сейчас, – ответил Сильверн.

– Я согласен, – сказал Варис. – Лумивеста? – Он указал на дверцу кареты.

– Нам далеко ехать?

– Чуть больше восьми милов. Как сегодня дорога, Гикори?

– Прекрасная, открытая и широкая, досточтимый господин, – ответил мальчик. – Доедем быстро.

– Великолепно. Что ж, помоги миледи.

Гикори, как заправский выездной лакей, встал у подножки кареты, предложил руку Лумивесте и осведомился:

– Миледи, вы предпочитаете сидеть по ходу движения или против?

– Против, Гикори. Спасибо. – Лумивеста села в карету и дала ему грош.

Мальчик сложил ладони вместе, церемонно поклонился, затем повернулся к Сильверну и с поклоном попросил:

– На одной руке, палион? Пожалуйста.

– А у тебя получится? – с суровым видом поинтересовался Сильверн.

– Да, да, досточтимый господин!

– Ну что ж…

Сильверн вытянул левую руку горизонтально, а правой уперся в задок кареты. Гикори подпрыгнул, цепко ухватился за вытянутую руку, раскачался, как на суке (рука, как настоящий сук, даже не шелохнулась), а потом, кувыркнувшись, вскочил на крышу кареты и оттуда соскользнул на козлы, рядом с Чалой. Она приобняла сына за плечи и притянула к себе.

Варис сел в карету, лицом к Лумивесте. Сильверн заглянул в раскрытую дверцу.

– Я поеду сзади, вместе с Шорой. Подышу дорожным воздухом.

– Дай знать, если тебе понадобится пыльник, – сказал Варис.

Сильверн кивнул и закрыл дверцу кареты. Чала цокнула языком, упряжка тронулась, и карета, проехав между двумя платанами, чуть тронутыми осенним золотом, выкатилась на дорогу, действительно прекрасную, открытую и широкую.

Карета была удобной, не роскошной, но вполне пригодной для двух- или трехчасовых поездок. Варис уже не считал, сколько раз, вот уже полжизни приезжая в гости к Странжу, ехал в ней то со станции, то на станцию, то на прогулку по яблоневым садам или вокруг озера. Мягкость сидений, запах дерева, кожи и металла, пружинистое качание рессор были частью приветствия, пребывания и прощания.

Багряная лайковая обивка сидений со временем выцвела до темно-розовой. Фурнитуру и крепежные детали из полированного нержавеющего белого металла кое-где покрывала позолота. По углам внутри кареты висели на шарнирах лампы из прессованного стекла; при их свете можно было читать, если держать томик поближе к глазам, особенно если шрифт крупный. На полке над головой Вариса стояли книги: «Эссе» Ширера, «Лескорийские тропки» Брайта, «Кверцийские сумерки» Файнмена (напечатанная таким мелким шрифтом, что ее можно было читать только при дневном свете) и расписание поездов. Над головой Лумивесты был встроенный бар с тремя хрустальными графинами в кожаной оплетке – виски, светлое бренди и темный ром – и серебряными стопками.

Варис хотел было предложить Лумивесте выпить, но она встала, держась за поручень, и села рядом с ним.

– Я устала, – сказала она. – Ты не возражаешь?

– Нет.

Она опустила голову ему на плечо. Ее волосы щекотали ему щеку. Варису захотелось коснуться ее лица. Интересно, что рассказал ей Сильверн об усадьбе Странжа и о его гостях. Если она таким образом намерена попрощаться с Варисом, то он не станет этому мешать. Он чуть наклонил голову – и для того, чтобы Лумивесте было удобнее, и чтобы лучше видеть из окна, – и в таком положении они провели полчаса. Заслонка в задней стенке тихонько сдвинулась – наверное, Сильверн хотел попросить бренди, – а потом так же тихонько закрылась.

– Уже видна усадьба, – прошептал Варис.

Лумивеста открыла глаза и выпрямилась.

– Вон там, на другом берегу озера, – сказал Варис.

– Ого, какая большая.

Озеро раскинулось примерно на полмила с запада на восток и чуть поменьше с севера на юг. Посреди озера виднелся лесистый остров; на его северной оконечности стоял павильон с колоннами, а за ним высилась сама усадьба. Карета катила по дороге, огибающей озеро, точка зрения постепенно менялась, и здание обретало трехмерную весомость.