Аспекты

– Иногда я забываю, как все это, должно быть, воспринимают новые гости.

– По-моему, Лумивесте у нас понравится. Судя по всему, она очень независимый человек.

– Да… – Эдеа побарабанила пальцами по креслу Странжа. – Ты много об этом знал, старый сыч?

– Достаточно. Я заметил, в каком состоянии приехала она. И Варис. И заметил, что произошло, когда Варис ушел к Агате.

– И поэтому ты заставил меня…

– Да, пожалуй, я тебя к ней подтолкнул. – Странж покачал головой. – Прости за неприятные хлопоты. У тебя и без того был непростой день. Как мне искупить свою вину?

– Не беспокойся, – с улыбкой сказала она. – Чуть позже Сильверн задаст мне тот же вопрос. Я точно знаю.

После холодного душа Лумивеста потянулась к своей одежде, но Дани сказала:

– Там же все грязное с дороги. Нет смысла надевать, чтобы потом снова переодеваться к ужину. Вот, возьми. – Она протянула Лумивесте белый льняной халат и холщовые шлепанцы на толстой подошве – такие же, какие были на ней самой. – И капюшон накинь, у тебя волосы мокрые.

– Спасибо, Дани.

– Ты очень красиво сражаешься. Рубишь наотмашь, на полном серьезе. Хочешь, следующий бой проведем на батогах?

– Да, пожалуй. Хотя мне больше понравилось, как ты обращаешься с посохом. Я уже давно посохом не билась. Может, потренируемся на посохах?

Они поднялись по лестнице и пошли по коридору, продолжая обсуждать боевые приемы. Внезапно послышался чей-то голос:

– Похоже, мне явилась Богиня. В двойном видении…

Лумивеста и Дани обернулись. Винтерхольм, в крагах и с курьерской сумкой в руках, одарил их широкой улыбкой. Рядом с ним стояла узколицая девушка с длинными рыжими кудрями, заложив изящные пальцы рук за пояс охотничьей куртки темно-красной кожи; черные брюки-галифе и сапоги для верховой езды дополняли наряд. Девушка шагнула вперед, взяла ладони Дани в свои, и женщины обнялись.

– Рад видеть вас здесь, миледи коронесса, – сказал Винтерхольм. – Вижу, вы уже нашли себе приключение. Позвольте представить вам еще одну мою приятельницу. Речен, это коронесса Лумивеста. Миледи коронесса, это Речен из Листуреля.

– Рада знакомству, Речен, – сказала Лумивеста.

Речен улыбнулась, не размыкая губ, и с поклоном сжала руку Лумивесты обеими ладонями.

– Она не может говорить? – спросила Лумивеста у Винтерхольма.

Речен выхватила из воздуха карандашик, написала что-то в блокноте, неизвестно откуда появившемся в правой руке, оторвала листок и вручила его Лумивесте.

На листке было выведено четкими печатными буквами:

«НЕТ. НО Я ВАС СЛЫШУ».

– Ох, прошу прощения, – смущенно проговорила Лумивеста.

Речен картинно пожала плечами, небрежно отмахнулась левой рукой и быстро зашевелила пальцами, складывая их в сложные жесты.

Винтерхольм шевельнул пальцами в ответ и сказал:

– Она спрашивает, нравится ли вам здесь.

Лумивеста хотела было ответить Винтерхольму, но осеклась и, повернувшись лицом к Речен, сказала:

– Да, очень. Оказывается, мой дед тоже здесь гостил. Жаль, что я раньше об этом не знала.

«И МНЕ ЖАЛЬ», – написала Речен.

– Вы любите охотиться, Речен?

Винтерхольм лукаво склонил голову набок, но промолчал.

Речен вытянула вперед раскрытые ладони, провела левой над правой, и на ладони оказался незаточенный зеленый карандаш. Пальцы Речен были длинными, но карандаш был длиннее ладони. Потом карандаш веером разошелся на три: красный, синий и зеленый. Левой рукой Речен перехватила веер, и на его месте возник новый. Она скрестила оба веера, и они сплелись в деревянную решетку. Речен постучала решеткой о стол, демонстрируя ее прочность, а потом потянула за уголки, и решетка снова превратилась в шесть ровных палочек. Речен вложила их в руку Лумивесте. На ладони Лумивесты теперь покоился один-единственный белый карандаш со свежезаточенным грифелем.

Лумивеста ахнула.

– Ну конечно, Варис о вас рассказывал, только имени не упоминал.

Блокнот и карандашик появились снова.

«ВИНТЕРХОЛЬМ О ВАС ТОЖЕ РАССКАЗЫВАЛ. НО, РАЗУМЕЕТСЯ, ЕГО РОССКАЗНЯМ НИКТО НЕ ВЕРИТ».

– Ясно, – сказала Лумивеста.

По ногам потянуло сквозняком, и она вспомнила о своем внешнем виде.

– Простите, мне нужно переодеться.

– А мне и так нравится, – сказал Винтерхольм. – Считайте меня пандектом, но простота очень привлекательна.

Дани с притворной суровостью скрестила руки на груди. Винтерхольм просительно вскинул ладони:

– Ну ладно, ладно, не пандектом, а обычным горожанином, заплутавшим в чаще. Миледи коронесса, надеюсь, мы с вами поговорим чуть позже, когда вы переоденетесь. Дани, я бы поздоровался с тобой, как полагается, но от меня несет, как от вьючного мула. Поэтому с вашего позволения я удалюсь. – Он отвесил изысканный поклон и легким шагом двинулся по коридору.

Лумивеста и Дани посмотрели Винтерхольму вслед.

– Он совершенно не чувствует места, – сказала Дани. – Однако до сих пор жив, как ни удивительно. Сердце у него доброе, сильное. Достойный человек, знаешь ли.

– По-моему, знаю. – Лумивеста оглядела свой халат. – А мне хорошо бы найти свои покои. Странж объяснил, где они, но я забыла.