Аспекты

Лумивеста обернулась. Березар, выйдя из соседних апартаментов, тоже закрывал дверь. На нем было длинное черное одеяние с белым кружевным воротником и манжетами, ниспадавшее широкими складками от пояса до самых щиколоток, и мягкие домашние туфли из черного бархата. Маленькая серебряная астролябия теперь не торчала из кармана, а висела на груди.

– С удовольствием, ваша милость.

Он кивнул и предложил ей руку без кольца.

– Не преклоняться, но опираться. Согласны, Лумивеста?

– Согласна, Березар, – сказала она и взяла его под руку.

Они спустились по северо-западной лестнице у поворота коридора; от входных дверей первого этажа к усадьбе вел крытый проход с колоннадой. Стемнело, почти полная луна мелькала среди леса на севере и отражалась в озере на юге.

– Можно полюбоваться? Хотя бы чуть-чуть? – сказала Лумивеста.

– Да сколько угодно.

В лунном свете грузная фигура Березара казалась темной башней, а его лицо и руки словно бы парили во мгле, но это не производило угрожающего впечатления, а, наоборот, навевало покой.

– Вы не могли бы рассказать мне… о других гостях?

– В пределах позволенного.

– Кто такая Дани? Она всегда была… спутницей Странжа?

– Дани приехала к нему в гости лет девять назад. Она сопровождала принца Джула Тизифского, из Нисимены.

– Где это?

– В южном полушарии. На лескорийских картах эту страну указывают редко, потому что она на другой стороне света, но она больше и богаче Ферангарда. В те годы Джул часто гостил у Странжа, был одним из тех, кого здесь называют Игроком. Четыре года подряд он приезжал на праздник Зимнего Солнцестояния, пока не стал королем. В общем-то, очень неожиданно: два наследника погибли на охоте, а тогдашний король, услышав эту весть, умер от разрыва сердца. Итак, корона досталась Джулу, и он перестал приезжать. Дани могла бы сделаться главной телохранительницей королевства, но подала в отставку и переехала сюда. Вы видели шрам на мочке ее уха?

– Да.

– Ее лишили серьги – знака королевской службы.

– Ах вот как…

– Она привезла Странжу послание от короля Джула, которое гласило: «Отправляю вам моего лучшего и самого верного слугу; я бы многое отдал, чтобы приехать вместе с ней, но не в моих силах отдать корону».

– Значит, Дани – телохранительница Странжа.

– Формально это так. Но Дани еще и гость, а гости – не прислуга. Если вы хотите знать, какие именно отношения их связывают, то лучше спросить каждого и сделать выводы из полученных ответов.

– Вы говорите, как Варис, – с излишней поспешностью заметила Лумивеста.

– Еще бы, он меня этому и научил.

– Но… – Лумивеста замялась, подбирая слова, что снова напомнило ей о том, с какой осторожностью выражался Варис. – Но ведь он не поклоняется Богине. Он аниконист.

– Нет, Лумивеста. Варис – атеист.

Она изумленно уставилась на него. На миг Березар, меркло видневшийся в темноте, показался ей жутким призраком, каким-то демоном, поджидающим чью-то заблудшую душу, но это ощущение сразу же пропало.

– Разумеется, это секрет, – сказал Березар. – Но, по-моему, вам его можно доверить.

– И вы ничего не предприняли?

– Гм. Что ж, я научил его проверять, хорошо ли подкована лошадь и остро ли заточены клинки. А еще я попытался показать ему, что среди священников есть такие, которые заботятся о справедливом вознаграждении за труд и о доступной еде для простолюдинов в той же мере, в которой заботятся о возвышении душ; и еще, надеюсь, я наставил его хоть в каком-то терпении к тем из нас, кого вроде бы не заботит тварный мир. Взамен он научил меня ловить рыбу удочкой и понимать разницу между тем, что ферангардцы называют «войной», и тем, что они называют «миром». А еще тот, кто в пятнадцать лет обрел полную власть корона, разговаривал с сыном кузнеца так, будто тот в один прекрасный день возвысится сам и обязан знать, как справляться с этой нелегкой ношей.

– Просто… у него душа осталась чистой… и доброй, несмотря ни на что… Но в свете всего остального…

– Что ж, осиянные светом Богини все мы малы. Но свеча горит и в полдень. Вы когда-нибудь принимали участие в совместном магическом ритуале? Или в причащении?

– В причащении – несколько раз. Отец возил меня в капеллу Ветроёма. Ну, потому что дороги в капеллу Скороби, как я уже говорила…

Если он и заметил ее смущение, то не подал виду.

– A, тогда там служила Белалия. Прекрасный пример. Вот скажите, когда она обращалась к Богине… не с отдельными просьбами, а просто говоря перед паствой – вы не замечали в людях чего-нибудь необычного?

– Да, замечала… У каждого было… какое-то сияние, вот здесь. – Лумивеста коснулась впадинки под грудиной. – Как будто сердце света.

– Lucate varus, – сказал Березар.

– Вот как это называется… – чуть растерянно произнесла она. – Я плохо знаю кверцийский…