Аспекты

Это повторилось еще раза два, а потом Лумивеста все-таки сообразила, что уже давно утро, хотя бы потому, что спать она легла далеко за полночь.

Она села, откинувшись на подушках. Ночью было не очень холодно, поэтому кроватный полог Лумивеста не задергивала и теперь увидела, что яркий солнечный свет, пробившись сквозь тяжелые оконные шторы, заливает половицы. Судя по всему, солнце уже стояло высоко. Она потянулась к прикроватной лампе и щелкнула выключателем. Неплохо было бы завести все эти электрифицированные удобства (кажется, это так называется?), равно как и горячую воду, в фамильном замке, чтобы не обжигать пальцы по утрам. Часы показывали без четверти одиннадцать. Лумивеста со вздохом стряхнула с себя остатки сна, встала с кровати и схватила халат, но потом, вспомнив о странных порядках в усадьбе Странжа, успокоилась: можно было неторопливо, с комфортом принять душ и одеться.

Наряд она выбрала тоже для комфорта: просторная рубаха из серо-голубого льна, надетая поверх черных брюк, заправленных в сапоги. Выйдя в коридор, Лумивеста остановилась перед стеклянной витриной полюбоваться великолепной моделью кареты-двуколки. Присмотревшись, она увидела, что на дверце кареты миниатюрными буквами вырезано «Чала»; именно такая двуколка доставила гостей в усадьбу.

День был ясный, солнце прогревало все залы. В столовой второго этажа, залитой солнечным светом, никого не было, но пахло жареным беконом. Двойные двери на веранду были распахнуты.

В дверном проеме возник Березар в скромном черном одеянии.

– Доброе утро, Лумивеста, – сказал он. – Сегодня Богиня в своей милости подарила нам чудесный день. Присоединяйтесь к нам.

Веранда, обнесенная каменной балюстрадой, находилась над эркерным окном обеденной залы первого этажа. Холщовая маркиза на деревянных шестах была свернута, чтобы не перекрывать ярких солнечных лучей. На отдельном столике стоял серебряный чайный сервиз и корзинка булочек, накрытая салфеткой. За большим столом сидел Странж в багряном шлафроке, а Дани, в просторном золотистом одеянии, пыталась промокнуть каплю меда на широком рукаве Странжа. Березар снял крышку с подноса на тележке у стола.

– Тут еще остались бекон, жареная рыба и булочки. Хотите яичницы?

– Да.

Березар выглянул в дверь.

– Веселина! – позвал он.

Почти тут же появилась высокая худая женщина в белом фартухе. Она с необычайным оживлением подошла к Лумивесте, ступая легко, будто по воздуху.

– Доброго вам утречка, миледи. Какую яичницу вы желаете?

– Самый обычный омлет.

– Без сыра? Без грибов? У нас еще семга есть.

– Тогда с семгой.

– И с зеленым луком, конечно же, – с лучезарной улыбкой заявила Веселина, будто речь шла о каком-то неслыханном сокровище.

– На ваше усмотрение, – ответила Лумивеста.

– Ах, ну если на мое усмотрение, – рассмеялась Веселина, – то я уж постараюсь ради вас, миледи. – Она все той же легкой походкой унеслась в столовую.

– При рождении ее нарекли Всемилой, – пояснил Странж, – но целых полгода малышка не улыбалась и не смеялась. Родители встревожились, и священнослужитель сказал: «Зовите ее Веселиной. Хуже не станет, а если к году она не засмеется, то можно будет вернуться к первоначальному имени». И вот, результат перед вами.

Березар выдвинул для Лумивесты стул.

– Давать детям имена – очень непростое занятие. К счастью, меня только два раза об этом просили.

– И как? – поинтересовалась Лумивеста.

– Ну, одна была такой синеглазой, что ее назвали Просинь, а другой малыш стал Первоцветом. Я ведь служил в провинции… Те, кто хочет дать младенцу кверцийское, пандектское или какое-нибудь литературное имя, прекрасно справляются сами. – Он задумался, а потом спросил: – Странж, у вас, случайно, нет книги «Древние имена и их значение»?

– Посмотрите в библиотеке на первом этаже. Или в западном флигеле наверху. Лумивеста, вам какого чаю? Черного или зеленого?

– Черного, пожалуйста. Без молока. А мед есть?

– Да, конечно. И еще остались булочки – с беконом, с абрикосами и… Вот только хлеб с отрубями закончился.

– А…

– В общем, попробуйте всего. Похоже, сегодня всем вместе отобедать не получится – непонятно, кто когда проснется.

– Значит, не одна я такая засоня?

Странж рассмеялся:

– Речен уже давно где-то бродит, она всегда мало спит. А вот Варис и Винтерхольм… Эдеа и Сильверн, наверное, будут к ужину, если вообще сегодня появятся. – Улыбка лишала его слова какого-либо непристойного подтекста.

Дани передала Лумивесте сливочное масло и мед. В холщовой маркизе прошелестел ветерок, где-то запели птицы. Ледяная скульптура на озере уже исчезла, как и предсказывала Агата.

На веранду выпорхнула Веселина с накрытым подносом в руках. Из-под крышки вырвалось ароматное облачко пара. На тарелке подрагивал нежный золотистый омлет с розовыми вкраплениями копченой семги.

Березар ахнул:

– Гром и молния! Дани, дай мне, пожалуйста, булочку, и побыстрее, иначе я…

– Курам яиц не жалко, – сказала Веселина, – а семге так и вовсе все равно.

– Что ж, пожалуй, в таком случае… Веселина, будь так добра…