Аспекты

– Странж вам про это рассказывал? Не про Темный Покой, а про место, которое он занимает.

– Нет.

– Во время рытья котлована строители усадьбы обнаружили пещеру с заваленным входом. Внутри нашли два скелета. В общем, священное место, капище Провидца. В местных архивах отыскали документы – дело было лет двести назад, тогда короны пользовались большей независимостью от парламента, – и выяснилось, что в этой пещере жили жрец и его ученик, за четыре с половиной века до того, как пещеру раскопали. Кстати, с документами можно ознакомиться, если интересно. Они хранятся в усадьбе.

– И тут по-прежнему капище?

– Нет. Линии силы давно иссякли. А само святилище было из тех храмов, где практиковали древние обряды, – веско произнес Березар. – Сейчас ни один приличный священнослужитель их бы не одобрил, а некоторые из этих практик и вовсе запрещены законом. Однако, насколько мне известно, место не представляет никакой опасности – ни физической, ни магической.

– Понятно, – сказала Лумивеста и зябко поежилась.

– Вот вы спросили о ловушках, и я задумался. Опасность духовную труднее определить, чем вполне себе реальный арбалет и растяжку, но, по-моему, вы не слабы духом и вряд ли легко поддаетесь внушению. Я говорю это просто для вашего сведения, не потому что вам следует чего-то бояться.

– У меня в усадьбе тоже есть Темный Покой, – сказала она, но не стала объяснять, что он расположен в центре мрачного каменного лабиринта, возведенного ее предками, где каждый наследник короната обязан строить новые смертоносные ловушки.

Березар кивнул.

– Обычно ключи хранятся у Странжа. На родине Дани тоже существует что-то наподобие нашего Темного Покоя – в каждом городе есть строение под названием Окраинный Дом. Его может посещать только священнослужитель, который после каждого визита обязан полдня бродить за городской чертой в надежде, что демонам надоест за ним следовать и они от него отстанут. Дани очень трудно привыкнуть к нашим обычаям; она считает своим долгом быть рядом со Странжем, но Темный Покой остается для нее Окраинным Домом, куда ей хода нет. Однако все это в некотором роде одно и то же. В Нисимене мудрец может обрести статус священнослужителя, а вот настоящий маг – их там называют Небесными Мостами – никогда такого титула не потребует, если вы понимаете, о чем я. Агата сказала Дани, что Странжа, несомненно, можно считать Небесным Мостом, и Дани это успокоило.

Он вставил ключ поменьше в замочную скважину в центре железной двери. Раздался щелчок, негромкий и совсем не пугающий. Березар с усилием толкнул дверь.

– Входите, дверь захлопывается на пружине.

Лумивеста вошла. В луче ее фонаря возник пляшущий скелет. Она ахнула от неожиданности: настенная фреска, некогда очень яркая и четкая. В одной костлявой руке скелет держал шутовскую погремушку-таделикс, другую вытянул вперед. За скелетом тянулась вереница пляшущих людей в нарядах эпохи Среднецарствия. Они представляли весь мир: аристократы и нищие попрошайки, приставы и воришки, священнослужители и золотари, чародей в венце из молний и ребенок с игрушечной лошадкой. Лумивеста провела фонарем вдоль фрески, занимавшей всю стену. Разумеется, за скелетом шли живые, до самого конца. На празднествах эту сцену разыгрывали особые ряженые – плясуны-мори.

Вокруг Смерти – распорядительницы пляски – вилась белая лента с выцветшими старинными буквами. Прочесть надпись было невозможно, но Лумивеста знала наизусть, что там говорится: «Кто, почему, когда или где на земном пути – как ни старайся, от пляски со мной никому не уйти».

Дверь с грохотом захлопнулась, замок щелкнул. Березар показал два ключа из связки:

– Один для входа, другой – для выхода. Чтобы вы знали.

Лумивеста кивнула. Насколько ей было известно, в ловушки ее собственной усадьбы еще никто не попадался, но они были смертельно опасны. Темный Покой представлял собой нечто вроде клоаки духов, отдельное место, где скапливались гнев, злоба, ужас и все ночные страхи. Если верить, что это и впрямь так, любой Темный Покой следовало бы держать под круглосуточной охраной.

Березар опустил фонарь в неглубокую металлическую миску. Помещение озарилось тусклым сиянием. Комната была круглой, шагов семь или шесть в диаметре. Фреска с плясунами-мори занимала половину стены, другая половина была из грубо обтесанных плит, с нишами и полками, уставленными изваяниями из камня, металла и старого дерева. В центре комнаты стоял каменный стул с низкой спинкой, покрытый замысловатой резьбой, в желобках которой поблескивал металл. Такой стиль считался древним уже в те времена, когда кверки еще не помышляли о строительстве империи и не умели строить даже лодки.

Березар наклонился и открыл дверцы массивного деревянного шкафчика. На полках внутри лежал десяток предметов, обернутых в бархат. Березар осторожно взял два свертка – один плоский, другой узкий и длинный – и положил их на верх шкафчика. Бархат – старый, но не потертый, некогда был то ли багряным, то ли пурпурным, но со временем выцвел до пепельно-розового.

Березар закрыл дверцы шкафчика и предложил Лумивесте: