Аспекты

Дани выпала роль Чтеца; маска бронзово-золотистого цвета скрывала только верхнюю часть головы, оставляя свободным рот, а в глазницах посверкивали широко открытые глаза из молочно-белого и голубого стекла. От плеч до пят Дани была задрапирована отрезом золотистого шелка с длинным шлейфом.

Глядя на маску, Лумивеста неожиданно сообразила, что стеклянные голубые глаза совершенно не похожи на живые черные глаза Дани. Золотистый цвет маски выгодно оттенял темную кожу, но встречались ли голубоглазые люди на далекой родине Дани? А если нет, то как она воспринимает такой цвет глаз?

Лумивесту внезапно охватил необъяснимый, какой-то детский страх: а вдруг если слишком долго или слишком хорошо носить маску, то ее уже не снимешь? Она невольно коснулась деревянной щеки.

– Вы Луна, невеста Солнца, – произнесла Дани. – Ваша любовь сильна, но вам тревожно. Дело происходит в стародавние времена, когда всех знали в лицо. Ваша улыбка сияет каждый светлень.

– Понятно, – сказала Лумивеста.

Дани торжественно кивнула и золотистой кометой устремилась в сад.

Лумивеста тоже двинулась по тропке. На лужайке неподалеку стояли металлические столики и стулья. На столиках горели свечи в подсвечниках цветного стекла. За одним столиком, уставленным блюдами с печеньем и булочками, сидели двое – Винтерхольм и Эдеа.

Винтерхольм вздрогнул и обернулся к Лумивесте. Он был в плетеной кожаной маске с бронзовыми заклепками и в облачении кверцийского центуриона: кожа, бронза, багряный плащ, ботинки с толстыми подошвами. Наряд выглядел поношенным, точнее, ветхим – казалось, он вот-вот рассыплется.

– Сестрица, – произнес он медовым голосом, – как я рад вас видеть, и тебя, и твоего супруга. Позволь представить тебе мою женушку. Она, конечно, не из наших, но очень пригожая, правда? Разумеется, для смертной. Я так ее люблю!

Эдеа встала и поклонилась. На ее маске цвета морской волны волшебно сверкнули золотые искорки. Горизонтальная складка маски отмечала место рта, но губы не были очерчены. Длинный хитон из полупрозрачной зеленой ткани с разрезами по обеим сторонам крепился на одном плече. На кверцийских фресках в таких нарядах обычно изображали муз. Эдеа вышла из-за стола, и оказалось, что на ногах у нее типично кверцийские сандалии с высокой шнуровкой.

– Приятно познакомиться… сестра… – неуверенно сказала Лумивеста.

Эдеа склонила голову, но не произнесла ни слова.

– У нас так много родственников, что сестра в них все время путается, – поспешно добавил Винтерхольм. – Я Владыка тех, кто охраняет нас воинскими копьями.

Лумивеста попыталась сдержать невольный смешок, но вспомнила о своей роли и засмеялась в голос.

– Рада тебя видеть, Бог Копьеносцев, – сказала она.

Винтерхольм отвесил поклон и жестом выразил свою искреннюю благодарность.

Лумивеста пошла дальше.

Вдали беззвучной легкой поступью скользила Речен. Лумивеста повернулась, чтобы последовать за ней, и увидела, как за живой изгородью Винтерхольм поправляет хитон Эдеи, чтобы он потуже обтягивал бедра и грудь.

Лумивеста еще не поняла, о чем будет пьеса, но уже волновалась.

Иногда смешная история превращается в ужасающую и полную смертей, а иногда то, что начинается как древняя пандектская трагедия с равнодушными богами и жестокими смертными, оканчивается танцами и смехом.

Кто-то коснулся ее руки.

Она обернулась, но никого не увидела. Из-за спины послышался голос Вариса:

– Обрати ко мне свой темный лик, сестра моя, Ночное Светило!

На Варисе был белый кожаный камзол замысловатого покроя, с широкими плечами, пеплум и короткий плащ; одна нога в белом чулке и черном сапоге, другая контрастно в черном чулке и белом сапоге. Из маски белоснежного фарфора, разбитой на кусочки и небрежно склеенной, торчали железные древки стрел.

– Мы с тобой знакомы, брат?

– Я знаю, кто ты, и это главное. Твой супруг тебя заждался. Пойдем? – сказал он, подавая ей руку.

Они сделали несколько шагов, и перед ними возникла темная фигура: Березар, в простом черном одеянии, с накинутым на шею длинным серебристым шарфом. Серебряные штрихи на блестящей черной маске создавали впечатление лица.

– Нет-нет, брат Небосвод, не надо лишних слов! – воскликнул Варис. – Я провожаю даму к ее супругу.

Березар склонил голову в ответ и отступил в тень.

Длинный стол ломился от яств. Во главе стола сидел Сильверн в ярко-желтом балахоне и с тяжелой золотой цепью на груди. Маской Сильверну служил диск чеканной меди.

– Сюда, пожалуйста, – негромко произнес Варис. – Он будет рад тебя видеть.

Сильверн, качнувшись на стуле, протянул руку к Лумивесте:

– Подойди ко мне, жена. Подойди поближе. Мне… трудно сдвинуться с места.

– Мой господин Солнце в подпитии.

– Я упиваюсь лунным светом и не хочу останавливаться. Сядь рядом, чтобы я мог к тебе притронуться.

– Не надо ко мне притрагиваться, – ответила Лумивеста. – Уже стемнело, мне пора одарить своим светом других.

Она гордо вскинула голову и отвернулась. Варис куда-то исчез.

К ней подбежала Речен, потряхивая лентами маски, сотворила хрустальный бокал, наполнила его из кувшина, который парил в воздухе, и с поклоном передала Лумивесте.