Атаку начинали танкисты

В первые же минуты свободы на высокой крыше сохранившегося здания заполыхал на ветру красный флаг — самый бесценный дар воинов-освободителей советским людям.

Можайск. Город, расположенный от Москвы в западном направлении на сто первом километре. С гордостью думали и говорили об этом наши танкисты, хотя сознавали, что впереди еще не одна сотня километров боевого пути, видать, и не одна тысяча. Но в то, что путь наш только вперед, только на запад, все верили твердо.

За период наступления советских войск под Москвой потерпели поражение 38 немецко-фашистских дивизий, уничтожено более полумиллиона солдат и офицеров, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч автомашин, много другой боевой техники. Советские воины освободили 11 тысяч населенных пунктов, 60 городов, таких, как Калинин, Калуга, Клин, Волоколамск, Можайск. Гитлеровские войска были отброшены от Москвы на запад на 150–350 километров. Контрнаступление проходило в сложных зимних условиях, писал впоследствии Г. К. Жуков, и, что самое главное, без численного превосходства над противником.

Разгром гитлеровских войск под Москвой имел огромное военно-политическое значение. Московская битва навсегда развеяла миф о непобедимости германской армии. Это вынуждены были признать известные лидеры капиталистического мира и даже гитлеровские генералы. Генерал Вестфаль, например, писал, что «немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения».

Исключительно важным по значению был разгром советскими войсками главной ударной вражеской силы — группы армий «Центр». Провалилась тщательно продуманная и спланированная немецкими штабами операция «Тайфун». Рухнула гитлеровская идея молниеносной войны против Советского Союза. Развеялись, как дым, упования вражеского командования на блицкриг — перед фашистской Германией возникла перспектива ведения затяжной войны.

Победа в битве под Москвой продемонстрировала всему миру мощь и жизнеспособность Советского государства, морально-политическое единство нашего народа и его армии, преимущества советского строя.

Руководителем, организатором и вдохновителем великой победы под Москвой была Коммунистическая партия. Успех обеспечила огромная военно-организаторская и идеологическая работа Центрального Комитета ВКП(б), Государственного Комитета Обороны, Совнаркома СССР.

Боевыми действиями войск в величайшем сражении под Москвой руководили верные сыны Коммунистической партии, выдающиеся полководцы и военачальники Г. К. Жуков, И. С. Конев, В. Д. Соколовский, К. К. Рокоссовский, А. И. Еременко, Л. А. Говоров, Д. Д. Лелюшенко и другие.

Беспримерные мужество и стойкость, массовый героизм проявили в боях за столицу бойцы, командиры и политработники, московские ополченцы. Они самоотверженно выдержали тяжкие испытания. Они храбро сражались, не жалея крови и самой жизни, и победили.

Корпус создан...

В ходе войны созревали и воплощались в жизнь идеи, которые оказывали сильнейшее влияние на развитие событий, а порой и коренным образом изменяли оперативную, стратегическую обстановку на фронтах. Коммунистическая партия и Советское правительство, руководившие вооруженной борьбой и трудовой деятельностью народа, всячески развивали научную военную мысль, поддерживали инициативу военачальников, специалистов оборонной индустрии, предлагавших талантливые решения различных проблем.

Одной из таких идей, имевших важное значение в советском военном строительстве и в организации боевых действий на фронте, была идея создания крупных танковых соединений. Мне и моим боевым товарищам выпала честь осуществлять ее на практике. Весной 1942 года Государственный Комитет Обороны СССР принял решение о формировании первых танковых корпусов (впоследствии, как известно, формировались и танковые армии). Нас, командиров, уже получивших боевой опыт, зачисляли на различные должности в штаты этих соединений.

Я получил предписание, в котором значилось: «Майора Ивановского Е. Ф. назначить начальником разведки 2-го танкового корпуса».

Но тут своя предыстория.

В первых числах марта сорок второго года, когда наш 27-й отдельный танковый батальон был выведен на переформирование в Подмосковье, меня вызвали в Главное бронетанковое управление.

— Может так статься, что к нам уже не вернешься, — говорили друзья командиры. — Вероятно, где-то появилась пустующая должность, так что заранее ставь отходную...

Озадаченный вызовом в столь высокую инстанцию, я бормотал в ответ что-то невнятное: дескать, еще неизвестно, зачем требуют и как все обернется.

— Не скромничай, Евгений, не скромничай, — обнял меня комиссар. — Пойдешь на повышение.

— Не иначе. Ему ведь и звание майора дважды присвоено, — подхватил кто-то.

Острословили и подшучивали ребята, хотя и я сам, и они скрывали грустинку в предчувствии расставания. Боевое братство, верное и крепкое, не любит сентиментальности.