Атаку начинали танкисты

А после такого боя — никакой передышки. Гитлеровцы, видимо, считали наш успех случайным и прилагали все усилия, чтобы восстановить положение — вернуть Большую Верейку и другие населенные пункты. На наши оборонительные позиции волна за волной накатывались вражеские атаки с участием большого количества танков.

Нас непрерывно бомбили с воздуха. Эскадрильи «юнкерсов» приходили и уходили, сменяя друг друга. Отразить эти налеты, к сожалению, было нечем.

Дни проходили в сплошном грохоте и огне. Полыхало кровавое зарево и ночью. На подступах к селу и в нем самом все было искромсано и перемешано с землей. Но стойкость, мужество, самоотверженность наших воинов проявлялись на каждом шагу. У Большой Верейки, недалеко от славного русского города Воронежа, приняли боевое крещение части 2-го танкового корпуса. Здесь были совершены многие ратные подвиги, стали известны имена первых наших героев.

Бой — это не только тяжелое испытание на грани жизни и смерти, бой — это яркая вспышка, высвечивающая в человеке такие черты и качества, которые, может быть, не были видны в нем раньше. Скромница, постоянно державшийся в тени, в страшные минуты боя вдруг проявлял себя героем, а удалец в житейских делах, острослов и, что называется, рубаха-парень перед лицом смертельной опасности порой оказывался трусом. Иные привычки и даже слабости человеческие в бою обретали свое значение, выкристаллизовывались в черты характера.

Перед активными боевыми действиями в районе сосредоточения, неподалеку от штаба корпуса, располагался артдивизион мотострелковой бригады. Захаживал к нам перемолвиться словом да табачком поделиться его командир капитан В. Коськин. Во всем его облике проглядывала этакая щеголеватость артиллериста, относящего себя к «армейской интеллигенции»: гимнастерка ладно отутюжена, брюки-бриджи с напуском, сапоги наглянцованы, сам чисто выбрит и наодеколонен. И была у него привычка ходить без головного убора. Вышагивает, бывало, играя своей отменной выправкой, а пилотка в руке или за поясом — издали светит пшеничным чубом. Старшие делали ему замечания. Он наденет пилотку, а через минуту по привычке опять смахнет ее с головы. Пшеничная шевелюра Коськина, густая и непокорная, то там, то здесь проглядывала среди пилоток и касок.

В одном из боев под Большой Верейкой капитан В. Коськин и воины его дивизиона проявили себя настоящими героями, напомнив, что не зря именуется их оружие богом войны. Вот-вот должны были пойти в атаку фашистские танки и пехота, находившиеся в предбоевых порядках. С непродолжительными интервалами налетали группы «юнкерсов», бомбили позиции наших войск.

НП корпуса врылся в землю на склоне высоты. Мы, командиры штаба, наблюдали в бинокли за ходом боевых действий. Наша пехота удерживает рубеж, артиллерия прикрывает ее огнем, но фашистские танки с автоматчиками наседают, прощупывают наиболее уязвимые места. Нашли-таки, рванулись вперед, набирая скорость...

На НП народ с крепкими нервами.

— Прорвалось до тридцати танков противника. Идут на нас, — несколько повышенным, но выдержанным тоном доложил один из командиров.

Я их тоже вижу, но, раз уже доложено, чего ж повторять. Три десятка фашистских танков, дистанция метров семьсот, не больше, надвигаются. Уже видны черно-белые кресты на броне, наведенные (кажется, именно на тебя) жерла пушек.

Комкор приказал:

— Выдвинуть к нам все, что есть под рукой. И всем, кто на НП, изготовиться к бою.

Силы наблюдательного пункта были примерно такими: саперный взвод с двумя противотанковыми ружьями, командиры штаба, вооруженные пистолетами и автоматами и имевшие несколько связок противотанковых гранат. Силы, прямо скажем, малоощутимые для вражеской танковой лавины.

Опасность нависала смертельная.

И тут мы видим картину, развивающуюся у нас на глазах с быстротой и яркостью кино. Вблизи от нашего НП развертываются орудия артиллерийского дивизиона — далеко не полного состава, семь-восемь стволов всего. На «виллисе» с отброшенным на капот ветровым стеклом подлетел капитан В. Коськин. На ветру развевается его пшеничный чуб, и командир под огнем противника управляет своими орудийными расчетами.

Видно было, как он рассек ладонью воздух: «Огонь!»

Пушки ударили метко. Два вражеских танка сразу загорелись.

Гитлеровцы, усмотрев немалую для себя опасность, частью сил пошли на огневые позиции артиллеристов, открыв огонь из танковых пушек. Капитан Коськин под огнем появлялся то там, то здесь, руководил действиями расчетов. Когда фашистские танки приблизились метров на двести к нашему НП, отважный командир хитроумно сманеврировал своим неполным артдивизионом, и орудия стали бить танкам в борта.