Ататюрк. Особое предназначение

Да проклянет Аллах предателей, помогающих врагу!

Сострадание и благополучие всем, кто работает на освобождение халифа, нашего падишаха, народа и страны.

Все, чего мы хотим, это только спасти нашу страну от судьбы Индии и Египта!»

В эти же дни в подписанном многими религиозными деятелями Анатолии послании муфтия Анкары Рыфата Кемаль еще раз напомнил верующим о том, что халиф является пленником неверных и что дело чести веры — спасти его.

«Это событие, — вторила ему официальная газета националистов „Национальный суверенитет“, — служит наиболее убедительным доказательством способности нашего народа выживать.

Наша история очень богата чудесами такого рода.

Наш народ пережил много потрясений и каждый раз выбирался из них.

Народ, еще вчера считавший себя обреченным на исчезновение, сегодня поднимается.

Наш народ создал мощную империю на священной земле Анатолии под эгидой детей Эртогрула.

Он всегда был преданным защитником ислама».

Как видно, националисты не гнушались обращаться к тому самому исламу и османской истории, которые очень скоро похоронят.

Лицемерно, скажите вы?

И будете правы.

Умно, скажу я, и тоже буду прав…

В первые дни работы меджелиса произошло и еще одно важно событие, оказавшее решающее значение на весь ход дальнейших событий.

Кемаль заговорил о своем намерении установить отношения с большевиками и попросить у них так необходимой им помощи.

Теперь он имел на это полное право: к Москве обращалось не частное лицо, а председатель Великого Национального собрания Турции.

И ничего другого ему не оставалось.

Ему нужно было оружие, а его ему могла дать только Москва.

«Мы, — говорилось в 7-м параграфе принятой в Эрзуруме Декларации, — с удовлетворением примем техническую, промышленную, экономическую помощь от любого государства, которое не питает враждебных намерений в отношении нашей страны».

О военной помощи не сказано ни слова, но, конечно же, она подразумевалась.

Турецкий автор А. Мюдеррисоглу считает, что тогда что речь шла либо о США, либо о Советской России.

Более того, сам Кемаль, по его мнению, поначалу склонялся к американской помощи.

Но по зрелому размышлению просить ее у Вашингтона не стал.

США воевали на стороне Антанты, и трудно было представить, что они будут поставлять в Турцию оружие, предназначенное для использования против её союзников.

Если это было так на самом деле, то выглядит это наивно, поскольку говорить о какой-то порядочности со стороны Америки было бы в высшей степени странно.

Поскольку Америка и порядочность вещи несовместимые.

Можно подумать, что Кемаль не знал о том, что во время мировой войны Вашингтон поставлял оружие и боеприпасы, как Германии, так и Антанте.

И американские торгаши вполне могли пойти на лубую выгодную им сделку.

Осоьбенно, если учесть то, что усиление Кемаля означало бы ослабление Европы, чего всегда и добивался Вашингтон.

Впрочем, кто знает, возможно, Кемаль и говорил об этом во время своих встреч с американцами.

«С точки зрения новой концепции национального будущего, — рассуждал по этому поводу выдающийся британский разведчик Лоуренс Аравийский, — Турции были важны земли Анатолии, от Мраморного моря с Сицилией до Диярбакыра, Эрзурума, Вана, Азербайджана и дальше — до Каспийского моря.

А тот, кто владеет Смирной, будет влиять на положение в регионе в целом.

Мустафа Кемаль пытался договориться с Италией, затем — с Францией и Англией, однако обнаружил, что в первом случае договоренности мало что дают, во втором — за них придется заплатить слишком высокую цену, в третьем — партнеры настаивали на абсолютной легитимности всех действий.

Сейчас он блокирован греками со стороны Эгейского моря и поставлен перед выбором: либо сдаться на милость греческой армии, либо заключить договор о дружбе с Россией.

Турции не страшны были ни атаки греческой армии, ни блокада союзников — нужно лишь договориться с Россией на восточном фланге».

Можно согласиться со всем, сказанным Лоуренсом, кроме одного: того, что Турции были не страшны атаки греческой армии.

Если бы это было так, то зачем просить помощь у России и выступать в роли просителя.

И Лоуренс противоречил сам себе, когда говорил о том, что Кемаль должен выбирать между капитуляцией перед греками и союзом с Россией.

Да и какая могла быть капитуляция, если Турции не страшны были атаки греческой армии?

Конечно, решение обратиться к Москве было продуманным решением.

Как мы помним, еще в сентябре 1919 года Кемаль и Карабекир отправили в Баку Халиль-пашу и доктора Фуада Сабита.

Фуад Сабит, Халиль-паша и Баха Саит, один из лидеров «Каракола», создали в Баку турецкую коммунистическую ячейку, искренне желая продемонстрировать большевикам свои коммунистические настроения.

И Кемаль хорошо знал об их делах, просматривая отчеты Халиль-паши и Фуада Сабита.

Понимал ли Кемаль, что своим сближением с Россией он бросал вызов Истории, которая насчитывала целых тринадцать войн между Османской империей и Россией?

А какая разница, понимал, или нет?

Его в то время больше волновало настоящее и будущее.