Ататюрк. Особое предназначение

Чичерин также сообщил армянским переговорщикам, что переговоры будут продолжены в Ереване.

С российской стороны их будет вести полномочный представитель ЦК Борис Легран.

Шант только покачал головой.

Он уже начинал понимать, что такое переговоры с большевиками…

Глава XI

Лето двадцатого года выдалось для кемалистов жарким.

Под давлением республиканцев Сенат США отказался от мандата на Армению.

Но при этом президент Вудро Вильсон согласился действовать в качестве арбитра по определению границ между Турцией и Республикой Армении.

Узнав о том, что султанское правительство согласилось на это, Великое Национальное собрание Турции сочло это унизительным и неприемлемым для Турции и 7 июня аннулировало все официальные акты, совершённые султанским правительством без одобрения ВНСТ, начиная с 16 марта 1920 года, то есть со дня оккупации Стамбула.

9 июня кемалисты объявили мобилизацию в восточных вилайетах.

Восточная армия под командованием генерал-лейтенанта Карабекира была выдвинута через северные районы Ирана в направлении Нахичевани.

Обстановка была накалена до предела, и, хотя пока дело ограничивалось отдельными боями, полномасштабная война могла раразиться в люй момент.

В середине июня вспыхнул крупный мятеж в Йозгате на востоке от Анкары.

Йозгат находился во власти влиятельной семьи феодалов Чапаноглу, которая контролировала не только этот регион, но и значительную часть Анатолийского плоскогорья.

Никакую другую власть они признавать не собирались.

Кемаль поднял брошенную ему перчатку.

Для ликвидации контрреволюционных выступлений правительство ВНСТ мобилизовало часть сил, участвовавших в боях с греческими войсками.

Из партизанских отрядов были созданы летучие отряды и кавалерийская дивизия.

На усмирение мятежников в Йозгате Кемаль послал Этхема-черкеса.

Этхем прибыл в Анкару с отрядом из четырех тысяч человек.

Восторженная толпа на улицах приветствовала бравого вояку.

Кемаль удостоил Этхема высшей чести, предоставив в его распоряжение свою машину, единственную в Анкаре.

Конечно, он делал хорошую мину при плохой игре, поскольку видел в Этхеме, которого встречали как спасителя, соперника.

Перед Кемалем стояла довольно сложная задача использовать Этхема и не дать ему политической роли, на которую он мог бы рассчитывать в силу своих военных успехов.

— Я подавлю мятеж за пять дней! — заявил Этхем, выслушав приказ Кемаля.

И подавил с присущей ему энергией и жестокостью.

Когда черкес проезжал через Анкару после «освобождения» Йозгата, за ним следовал внушительный караван с награбленным добром и скотом, захваченным в качестве трофея.

Его снова встречали как героя.

Однако у самого Кемаля и его офицеров было другое мнение, поскольку от этого героя несло самым обыкновенным бандитизмом.

Исмет, Февзи и сам Кемаль прекрасно понимали, что невозможно выиграть войну с помощью партизанских отрядов и полным отсутствием дисциплины.

Но когда Исмет напомнил Этхему о том, что Национальное собрание приняло закон о подчинении всех добровольческих сил военному министерству, тот только презрительно усмехнулся.

Многозначительно взглянув в окно где его ожидали увешанные с головы до ног оружием охранники, он, не прощаясь, вышел.

И все же поставить все больше наглевшего Этхема на место Кемаль не решился.

Пока не решился…

Как известно из истории, самой страшной войной считается гражданская война.

Не стала исключением и Турция, и неслучайно некоторые из соратников Кемаля носили с собою яд.

Оно и понятно, попади они в руки султана, с них живых сняли бы кожу.

Да и сам Кемаль находился в постоянной опасности: слишком уж много желавших заслужить вечное царствие, а заодно и крупную сумму кинулось на его поиски после того, как сам султан в своем фикире поставил Кемаля вне закона и призвал правоверных убить его.

Впрочем, его гибели желал не только султан, но и англичане.

Вскоре в Анкаре по обвинению в подготовке покушения на него был арестован индийский мусульманин Мустафа Сагхир.

На следствии он признался, что работал на английские спецслужбы, за что и был благополучно повешен.

«Враги, кругом враги, — писал в своем дневнике один из наиболее близких к Кемалю офицеров, — их кольцо неумолимо сжимается, и каждая ночь может оказаться его последней ночью на земле.

Кемаль все время работает, и только когда за окном начинает сереть тоскливый рассвет, он, наконец, забывается коротким тревожным сном…»

Возможно, так оно и было на самом деле, но уже тогда Кемаля охранял не только его верный пес.

Рядом с ним постоянно находились лазы из отряда того самого Хромого Османа, перед которым трепетало население его родного Гиресуна.

Кемаль не случайно взял себе в охрану именно их.

Жестокие и воинственные, они в то же время отличались неимоверной преданностью и готовы были защищать своего хозяина до последней капли крови.

Не либеральничали и националисты.

В ответ на зверства оккупационных и султанских отрядов, Кемаль жестоко расправлялся со всеми, кто вставал у него на пути.