Ататюрк. Особое предназначение

Устанавливались такие публичные права и свободы, характерные для буржуазного права, как право и свобода договора, передвижения, трудовой деятельности, приобретения и владения имуществом, создания торговых товариществ.

Высшим органом государственной власти являлось однопалатное Великое национальное собрание Турции (меджлис), избиравшееся на четыре года и осуществлявшее законодательную и исполнительную власть, последнюю через президента и совет министров.

Депутаты не имели права занимать никаких должностей на государственной службе, за исключением постов министров.

Главой государства являлся президент, избиравшийся из числа депутатов на четыре года и имевший право быть переизбранным неограниченное число раз.

По представлению премьер-министра он утверждал министров и все изменения в правительстве и являлся главнокомандующим вооруженными силами республики.

Правительство являлось исполнительным и распорядительным органом власти и имело право вводить чрезвычайное положение при «угрозе общественной безопасности», приостанавливавшее действие статей конституции, гарантировавших права турецких граждан.

Выборы в ВНСТ были двухстепенными, и правом выбирать пользовались мужчины, достигшие двадцатидвухлетнего возраста.

В то же время конституция носила явно выраженный националистический характер, определяя всех жителей Турции без различия религии и национальной принадлежности турками и таким образом узаконивая ассимиляцию национальных меньшинств.

Кнституция обязывала всех турок, независимо о тпола, овладевать в государственных школах начальным образованием.

Меджлис внес в конституцию все затребованные Кемалем изменения, но постарался обеспечить и свои права.

Помятуя о том, как султаны разбирались с неугодными им парламентами, он отказал ему в праве распускать парламент и назначать новые выборы.

А вот отсылать не нравившиеся ему законы на новое рассмотрение (кроме закона о бюджете) ему разрешили.

Правда, все эти положения мало чего стоили, поскольку Кемаль уже контролировал меджлис через послушное ему большинство, практически полностью подчинил себе местное управление и получил возможность вводить чрезвычайное положение.

Принятая таким образом структура новой власти основывалась на вере значительной части национальной элиты в Кемаля как лидера рождавшейся новой Турции, вождя, который успешно спасает турецкий народ от грозящей ему катастрофы.

Это обеспечивало Кемалю, вплоть до ухода его из жизни в 1938 году, возможность авторитарного руководства страной в первые, самые трудные десятилетия становления нового государства, что не исключало дискуссий, конфликтов и даже предательства в среде, которая его окружала.

Еще более обеспокоенная таким усилением президентской власти оппозиция продолжила борьбу с ним и даже убрала из правительства неугодного ей министра внутренних дел.

Но это была пиррова победа, поскольку на его место встал всей душой преданый Кемалю Реджеп Пекер.

И тогда стамбульские газеты принялись наперебой писать о коррупции среди членов нового правительства и его сторонников, без малейшего стеснения занимавших оставленные христианами дома.

Это было чистейшей правдой, поскольку чиновник всегда оставался чиновником и никогда не упускал возможности обогатиться.

Имевшая богатые традиции высшая турецкая бюрократия не составляла исключения, и вчерашние патриоты, получив чины и деньги, быстро и безболезненно перерождались со всеми вытекавшими отсюда последствиями.

Благоприятные возможности обогащения, обеспечиваемые во внутренней торговле, привлекали в эту сферу также политических и партийных деятелей.

Писатель П. Павленко, побывавший в Турции в 1927 году, отмечал: «Секретари кемалистских райкомов торгуют шерстью, агитаторы приписались к биржам».

Правительство продавало оставшиеся после победы национально-освободительного движения полуразрушенные предприятия за ничтожную сумму любимцам Народной партии, открыло им кредит и выдало субсидии.

Справедливости ради надо заметить, что уже через 3 года предприятия вернулись к довоенному уровню.

Конечно, это было хорошо.

Плохо было то, что партийцы-бизнесмены быстро перерождались.

Со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями.

Печальной становилась судьба не только простых людей, но и клерков, провинциальных учителей, журналистов и все больше попадавших в зависимость от чиновников и властей беженцев.

И как писал известный турецкий писатель Сабаххатин Али, в стране, во весь голос заявившей о своем демократизме и законности, как и в «доброе султанское время, власти могли безнаказанно похитить у бедного человека жену и любимую, а над ним самим учинить жестокую расправу».

К великому сожалению, он был прав, и заключение в тюрьму невинного, обман и ограбление неграмотного, издевательство над слабым — все это было нормой жизни.

И конечно, депутаты, высшие офицеры и чиновники обогащались везде, где только было возможно.

Знал ли об этом Кемаль?

Да, конечно, знал!