Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1

– Имел ли связь с Яковлевым?

– Нет, я даже не знаю его совершенно.

– На практике имел связь с оппозиционерами?

– Нет.

– А знал ли о заседаниях?

– Нет, навряд ли Иванова доверяла бы мне о них.

Аверин отрицал даже самую минимальную вовлеченность, но комсомольцы Семенов и Лучников помнили, что «читали занятую у Аверина платформу», – как же «ты все-таки отрицаешь, что были споры по платформе в твоей комнате?» Аверин уверял, что «здесь меня упрекают в каких-то махинациях. <…> Вы путаете Лучникова с Ивановым. Последний говорил мне, что под напором сказал о том, что он читал платформу, найденную у меня».

Иванов на самом деле говорил в бюро, что нашел платформу именно у Аверина, «и все присутствующие, не исключая и беспартийных, дебатировали [ее]». «Этого не было, – отрезал Аверин. – Я прошу тогда устроить очную ставку». Ну а Лучников? «Даю справку, – вмешался Бурлакин, – Лучников откровенно нам рассказал, что он нашел платформу на кровати у Аверина. Они ее читали и спорили о ней, что было в присутствии беспартийных». Пивнев пытался парировать: Лучников и Иванов профаны в политическом отношении. Они отрицают то, что вчера утверждали, – чрезвычайно путаные и непостоянные люди. За Авериным ничего особенного нет. В заявлении он свою роль подробно изложил, а сокрытие работы оппозиции – это общее явление, присущее всем, кто ей сочувствует.

Однако против обвиняемого было слишком много улик. «Из всех фактов и заявления видно, что Аверину не дороги интересы партии, – заключил Образов. – Заявление подал, боясь последствий. Испугался угроз Кутузова и уехал, вместо того чтобы прийти в бюро и сказать, это могло бы предотвратить некоторую работу оппозиции».

«Перед нами хитрый оппозиционер, – согласился Красников. – Сказал в контрольной комиссии [то], что все равно обнаружилось [бы]».

«За скрытие от бюро ячейки работы оппозиции в преддискуссионный период» Аверину вынесли строгий выговор (единогласно).

Вопрос правдивости показаний стал остро в отношении Горсунова, коммуниста с 1922 года. Социальное происхождение – из крестьян, «до 1914 года жил в деревне, в 1914 году поступил на завод сельских машин. <…> Хозяйства не имею, и родственники тоже ничего не имеют. В 1919 году поступил на оружейный завод, откуда и получил командировку в [тульский] рабфак, по окончании которого и прибыл в институт»[1662]. Там наш доблестный пролетарий увяз в оппозиции. В своем январском заявлении Петр Иванович признавал, что голосовал за линию меньшинства два раза, но «в организационных связях не был». Бюро ВКП(б) отнеслось к Петру Ивановичу предельно мягко: «Никакие взыскания с т. Горсунова не предъявлять, как человеку, который голосовал, не сознавая». В скором времени, однако, выяснилось, что он был «втянут» во фракционную активность гораздо глубже, чем изначально предполагалось. Кликунов обратился к ответчику прямо и жестко: «Нам необходимо, т. Горсунов, узнать и установить на этом заседании, зачем и как ты связался с оппозицией и подписывал ли ты платформу оппозиции, а также что побудило тебя скрыть от Бюро ячейки ВКП(б) о твоей гнусной работе на заседании Бюро в январе».

Пришли сведения, что Горсунов посетил квартиру Кутузова как минимум дважды: между этими двумя были «дружеские отношения». Сначала Горсунову необходим был материал для изучения, а «перед отъездом товарища Кутузова из Томска он просил возвратить занятые мной записки. <…> Вопрос политический, касающийся оппозиции, мы с Кутузовым не разбирали». У Голякова он был «один-два раза. Один раз попал в неприятное положение, т. к. сидели у него Курков и Сидоренко, и я не знал, зачем они пришли к нему. Давали три оппозиционных воззвания мне для ознакомления, а затем подписал платформу оппозиции».

Вопрос

: Почему не сообщил в Бюро, что у т. Голякова имелась литература оппозиции?

Ответ: Я думал, что работа оппозиции будет во благо революции[1663].

«Очень хорошо, – заявил Образов, – что т. Горсунова мы разбираем на бюро второй раз. Он считал дороже оппозиционеров, чем в целом партию. Он механически подал заявление в бюро после разбора на заседании, успокоился, что легко отделался в своем преступлении перед партией. Все время перед дискуссией, во время и после дискуссии т. Горсунов брал смелость обманывать бюро и партию». «Он думал и на сегодняшнем заседании проскользнуть, – заметил Кликунов. – Я хотел вызвать т. Горсунова на откровенность, но он не счел нужным».