Багровая связь

Боли не было, но я проснулась от оглушительного визга. Кирилл тоже проснулся и сразу же осыпал меня градом взволнованных вопросов, но в тот момент мне было не до него – я еще не пришла в себя.

Прислушавшись к своим ощущениям, я была ошеломлена. Мне пришлось признать, что я нахожусь в максимальной точке возбуждения. Мне также пришлось признать, что довел меня до этого мой кошмарный сон. Отбившись от вопросов Кирилла, я отправилась в холодный душ. Четыре утра. Самое время. Замечательно. Просто чудесно выспалась. Очень бодро себя чувствую, благодарю за заботу.

Но что со мной? Что заставило меня так завестись, что я почти кончила во сне? Прежде со мной такого не случалось, и я даже подумать не могла, что это возможно. Ответ был ясным, как полная луна в темную ночь. Роман Григорьевич Шувалов. С какой стороны ни взглянуть, а мерзко просыпаться в постели с любимым человеком, испытывая страстное желание к постороннему мужчине, желание, замешанное на жестоком кровавом сновидении. Необыкновенно мерзко. Но что-то подсказывало мне, что это происходит не в последний раз.

Ледяная вода окатила меня, заставляя тело содрогнуться и покрыться гусиной кожей. Зажмурив глаза, я зашипела, приказывая себе терпеть этот холод во что бы то ни стало. Моменты сна еще мелькали в памяти, как мошки перед лицом. Они не собирались забываться, словно были частью реальной жизни, а не плодом моего воображения. Словно все это случилось со мной в действительности, а не в ночном кошмаре. Да и кошмаром это трудно назвать, скорее извращенный фильм для взрослых.

Как наяву, передо мной возникал голый волосатый торс Романа Григорьевича, большие руки по локоть в крови, лезвие… и холодная вода переставала помогать. Разозлившись на себя, я решила, что лучше заболею воспалением легких, чем уступлю безумному желанию, охватившему мое тело. Я боролась двадцать минут и победила. Сновидение, пусть и такое правдоподобное, отступило перед реальностью, и между ног у меня все, наконец, успокоилось.

Испытывая чувство стыда, я возвращалась в постель с твердым намерением рассказать Кириллу все до последней капли, честно и без недомолвок, как мы всегда это делали прежде. Я знала, что он не спит, ожидая меня, чтобы поговорить. Но когда я легла и увидела его любящий встревоженный взгляд, у меня не хватило духу поведать правду.

– Дорогая, что с тобой? Что за сон? Ты так кричала, я испугался за тебя.

Я обняла Кирилла и уткнулась лицом в плечо, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Кошмар. Очень тяжелый.

– Что на этот раз?

– Меня преследовало и поймало нечто… ужасное. Не человек. Поймало и… убило.

А что, если я как-нибудь во сне произнесу его имя или фамилию? Как я потом сумею оправдаться? Что, если Кирилл посреди ночи услышит мои стоны и отчетливое «Шувалов», разбудит меня и умолчит об этом? Спросит, что мне снилось, а я солгу, прямо как сейчас, потому что не смогу иначе? Как же все это мерзко. Неужели это происходит со мной?

– Знаешь, у меня есть отличное средство от кошмаров, – игриво произнес Кирилл и задержал руку на моем бедре.

Волна отвращения нахлынула на меня, едва я поняла, к чему он клонит.

– Кирилл, прости, не сейчас, я совсем не в состоянии…

– Ладно, я понимаю, глупость сказал, конечно, сейчас не подходящий момент. Прости, – он мягко прижал меня к себе. – Просто хотел отвлечь тебя, вот и предложил. Давай спать, родная. Я люблю тебя.

– И я тебя.

Впервые в жизни я сказала это машинально, не задумываясь над смыслом, и ужаснулась. Не ложь ли это? Или, как сказал бы Роман Григорьевич, это ложь, не так ли, Бет? – спросила я себя. Но когда бы это успело стать ложью? Как я могу сомневаться в своих чувствах к мужчине, с которым уже более трех лет делю свою жизнь, от которого у меня нет никаких секретов? Точнее, не было. Какой же это бред. Я люблю Кирилла, и никакой трещины между нами нет и быть не может. Откуда ей взяться, скажите, пожалуйста? Из-за какого-то нелепого сна, который я наутро даже не вспомню?

Роман Григорьевич может лезть ко мне, сколько угодно, может убивать меня во снах, но сердцу моему он не указ. Мысль о том, что я могу влюбиться в этого мужчину, просто смешна. Однако я не спала еще полтора часа, ворочаясь в беспокойстве.

***

«Молодой и старый полицейский переглянулись с улыбкой. Лайла всегда выглядела и разговаривала так, что умиляла их.

– Очень холодно, – подтвердил старый полицейский.

Его звали Гленн Миллер, а молодого – Уолтер Ллойд. Но Лайла на особых правах называла их просто «дядя Гленн» и «Уолтер».

– Как обычно, дядя Гленн?

– Да, Лайла, пожалуйста, сделай нам как обычно.

«Как обычно» означало два бумажных стаканчика по триста миллилитров крепкого молотого кофе без сахара. Лайла принялась исполнять поручение, что, впрочем, вовсе не мешало ей говорить.

– Эти холода рано или поздно кого-нибудь убьют, – сказал Уолтер Ллойд, наблюдая за Лайлой.