Балет моей жизни

В 1920 году из Opéra Comique на покой ушла Марикита, ушла совсем без денег, что меня не удивило, потому что она всегда выказывала глубочайшее пренебрежение к материальным ценностям. Театр устроил в ее пользу гала-представление редкого великолепия, с участием самых больших звезд Парижа: Сары Бернар, Маргерит Карре, Мистангет, Маргерит Деваль[241], Синьоре, Жанны Обер, Люсьена Фюжера, Марии Кузнецовой. В конце программы выступали «звезды балета»: Робер Кино, Мона Пайва, Аида Бони и я. Хореография наших номеров, естественно, принадлежала Мариките. Успех этого представления, билеты на которое были сразу заранее раскуплены, позволил Мариките мирно наслаждаться отходом от дел; правда, длилось это недолго, потому что прожила она после этого всего два года. В течение этих двух лет я при каждой возможности ее навещала. До самого конца она помогала мне решать массу проблем, репетировала со мной и обогащала меня своим опытом и знаниями.

* * *

Сразу после войны Сара Бернар поставила пьесу «Гофолия»[242], а в 1920 году возобновила постановку. Два раза она оказала мне честь, доверив работу над движениями молодых актрис в разных сценах и создание хореографии священных танцев. Для меня было истинным счастьем работать с мадам Сарой. Она выказывала необыкновенную любезность, одобряя все, что я предлагала, и можно сказать, что еще ни разу я не работала c большей отдачей и лучшим результатом. Ансамблем молодых актрис было удивительно легко руководить: они быстро схватывали и идеально выполняли все, что я просила. Но какой же удивительный опыт — наблюдать, как репетирует сама Сара Бернар! Более чем когда-либо верная своему девизу «Вопреки всему!», она не обращала внимания на усталость и оставалась на сцене, пока не прорабатывала все до мелочей. Она играла героиню так гениально, что никто не мог оставаться равнодушным.

Портрет Сары Бернар работы Луизы Аббема, 1875

Каждый раз, когда я работала в театре вместе с ней, мадам Сара приглашала меня к себе на бульвар Pereire. Мы обедали в семейной обстановке, за столом сидели ее сын, внучка и внук, кузины и часто ее близкая подруга Луиза Аббема[243], художница, которая, всегда затянутая в неизменный доломан, напоминала старого офицера. Она была умна и забавна. Но я никогда не бывала на бульваре Pereire вместе с Рейнальдо Аном и Маргерит Морено

[244], их часто приглашали туда вместе. Я об этом очень жалею, потому что они развлекали гостей своим сногсшибательным остроумием. Я встречала Морено за кулисами, она с присущим ей большим талантом играла Иосавеф[245]. Ее красивый низкий голос всегда вызывал у меня волнение.

Сара Бернар привязалась ко мне, относилась даже по-матерински. По моим рассказам она прониклась симпатией и к Брио: «Я ее уже люблю после всего, что вы рассказали!» Первый раз, когда она встретилась с Брио, взяла ее ладони и, крепко сжав, сказала с чувством: «Если бы вы знали, как я счастлива, что вы рядом с Клео!» У нее самой была камеристка, которую звали Гурней, славная женщина, но она не могла сравниться с Брио остроумием и предприимчивостью.

У мадам Сары была собачка по имени Рикики, довольно безобразная собачка, не похожая ни на какую породу, то ли сеттер, то ли пудель, то ли спаниель, но хозяйка очень любила пса таким, каким он был, а он так просто обожал свою госпожу. Однажды актриса взяла его с собой в театр на репетицию и оставила под присмотром Гурней. Во время большой сцены в «Гофолии» хитрец Рикики сумел ускользнуть и отправился за кулисы в поисках хозяйки. Я заметила его как раз в тот момент, когда он собирался выскочить на сцену и, без сомнения, побежать к Саре, чтобы выразить свою радость. Я еле успела схватить его за ошейник.

Конечно, бедной Гурней досталось бы, если у ног величественной иудейской царицы вдруг запрыгал бы маленький уморительный Рикики! Ведь мадам не всегда бывала любезна. Временами ее охватывали приступы гнева. Эмиль, ее преданный слуга, кое-что знал об этом. Как-то я была на бульваре Pereire, и хозяйка стала искать какой-то пояс, который хотела добавить к костюму Гофолии, но тщетно. Она пришла в страшную ярость, вся покраснела, ужасно кричала на Эмиля, грозилась его задушить и всячески обзывала. Мы все не смели пошевелиться и спрашивали себя, не выльется ли это в нервный срыв. Но потом пояс нашелся, мадам Сара успокоилась и вновь присоединилась к нам, улыбающаяся и полная очарования.

Клео де Мерод

* * *