Балет моей жизни

Я снова получала предложения выступать за границей, но желания отправляться куда-либо у меня не было. Брио старела, ей было уже почти восемьдесят лет, и я не хотела утомлять ее долгими путешествиями. Полю Бокелю, очень активному импресарио, человеку большого вкуса, пришла в голову идея устраивать концерты, где бы я выступала в сопровождении виртуозного пианиста Даниэля Эрикура, получившего первую премию консерватории. Мысль показалась мне соблазнительной. Бокель был необыкновенным импресарио, организованные им турне славились качеством и оригинальностью. Он привозил во Францию величайших артистов и самых известных конферансье, устраивал выступления Сары Бернар, Пабло Казальса[246], Айседоры Дункан… на его концертах можно было послушать Энеску[247]

, Сен-Санса, Магду Тальяферро[248]. Бокель и сам был превосходным музыкантом и рассказчиком.

Мы тщательно продумали, что именно покажем. Я хотела станцевать что-нибудь еще неизвестное, к тому же твердо решила не повторять прошлых программ. Хоть я и осталась верна своей прическе с пробором, возможно из некоторого суеверия, мне не хотелось возвращаться к «успеху довоенных лет». Я хотела забыть прошлое и начать что-то новое. Но чтобы полностью изменить программу, мне нужен был партнер. Бокель придерживался того же мнения. Он очень высоко оценил виденное в Опере выступление молодого Сержа Перетти, первого танцовщика, о котором сразу же и подумал. Опера дала разрешение Перетти отправиться в турне со мною. Мы вместе с Бокелем составили программу, он был прекрасным советчиком, и решили, что я буду танцевать «Гробницу Куперена» Равеля, «Приглашение на вальс» и «Сюиту» Шопена. Между танцевальными номерами будет играть Даниэль Эрикур. Для фортепьянной паузы он выбрал «Мефисто-Вальс» Листа, «Ноктюрн фа мажор» Шумана и три этюда Шопена. Я сама сочинила композицию своих танцев, Марикита ставила совместные движения с Перетти и за всем следила.

Серж Перетти, гибкий и нервный, был легким, как эльф, и работал, выкладываясь по полной. Но он был еще совсем юным мальчишкой и в те моменты, когда должен был обнимать меня и делать влюбленный вид, вместо того чтобы заключить меня в объятия и изобразить страсть и желание, неуклюже вставал на цыпочки и сюсюкал. Кита ему устраивала встряску: «Проклятие, ну-ка, давай, шевелись! Улыбайся, изображай восхищение, будь галантным. Посмотри, разве она не прелестна, наша мадемуазель Клео?! Ты что, не можешь влюбленно посмотреть на нее?! Ты стоишь там, опустив глаза, как растяпа какой-то! Ты что, никогда не был влюблен?» Покраснев до корней волос, он чуть слышно промямлил: «Нет, мадам», и не понимал, почему мы с Марикитой смеялись до слез!

Несмотря на все это, Перетти танцевал очень хорошо, а Даниэль Эрикур божественно играл. Думаю, что и я со своей стороны показала, что не утратила мастерства и в танцах XVIII века, и в композициях эпохи романтизма, а выбранные с тщанием соответствующие эпохе украшения помогли придать каждому номеру своеобразие. Для «Гробницы Куперена» я выбрала платье на кринолине с серебряным шитьем и большими розами и к нему туфельки из розового шелка. Для «Приглашения» — комплект из светло-голубой тафты: юбка тоже на романтическом кринолине, облегавший, очень декольтированный корсет с маленьким «скромным» шарфом из белого тюля и черные шелковые туфли-котурны. Для «Сюиты» Шопена — тунику со множеством складок из шелкового муслина. Первый костюм был работы Паско, все остальное — Ланвен[249]

. Мы ездили с концертами по всем регионам Франции: в первый год это были Невер, Лион, Сент-Этьен, Ним, Тулон, Ницца; потом — Брест, Ренн, Нант, Ангр, Ла-Рошель, Бордо и так далее. Везде на афишах писали: «Танцевальные гала-представления Клео де Мерод». Везде — сумасшедший успех. За это время усердие Даниэля Эрикура принесло ему ангажемент в Америке. Никогда не сдававшийся Бокель нашел другого пианиста — Эмиля Бома, тоже обладателя первой премии консерватории и не менее одаренного. Перетти тоже покинул нас! Опера больше не позволила ему уезжать. Бокель нашел и другого партнера, это был молодой англичанин, Руперт Дон, из лондонского «Театра Его Величества»[250]. Возможно, он и не обладал классической школой и виртуозностью Перетти, но работал искусно и умело. В обычной жизни физически он не производил особенного впечатления, но на сцене выглядел удивительно эффектно, благодаря умелому макияжу и очень откровенному костюму: облегавшее серое трико и черный бархатный жакет, из-под которого виднелись широкий воротник и развевавшиеся рукава белой шелковой сорочки.

Клео де Мерод в сценическом костюме

Я танцевала с Доном под аккомпанемент Бома в течение всего годового турне: зимой — на севере и востоке страны, а летом — во всех курортных пляжных городах: Виши, Урьяж, Виттель, Пломбьер, Люксей, Брид, Люк-сюр-Мер, Дьепп, Берк, Вимрё, Пари-Плаж и так далее. «Могилу» заменили на «18-ю сюиту» с «Венгерским рондо» Гайдна, «Пассепье» Рамо, «Деревенским праздником» Госсека и «Менуэтом» Боккерини.