Балет моей жизни

«Вальс 1900»? Да, он снова вошел в моду! Эту мелодию напевали прохожие на улицах, играли по радио… В мюзик-холлах пары медленно кружились в плавных па, снова везде пели «Когда умирает любовь»[288], «Очарование»[289] и песенки Прекрасной эпохи. Она снова вызывала интерес — Прекрасная эпоха… Обозреватели с удовольствием вспоминали разные истории из прошлого, а мемуаристы посвящали главы своих книг портретам героев того времени, на выставках воссоздавали тот стиль: в 1933 году, в Павильоне Марсан показывали реконструкцию «Интерьеры времен Третьей республики», и посетители не отходили от витрин. Я ходила на эту выставку, где среди множества других фотографий была и моя, вместе с карикатурой, нарисованной на меня Леандром[290]. Один журналист узнал меня и попросил взять интервью, которое потом напечатал в Eclaireur de Nice. Прелестная статья, веселая, живая, где в форме диалога рассказывалось в подробностях о Прекрасной эпохе.

Карикатура на Клео де Мерод и Леопольда II

Это внезапно возникшая мода вызвала у Анри Варна, директора Alcazar, желание поставить спектакль «Ревю 1900». Он тут же подумал обо мне: 1900 год — это же Клео де Мерод! Конечно, моя карьера длилась гораздо дольше этого года, я активно выступала и после 1925-го, но что поделать с навязчивыми убеждениями?

Варна мне написал: «Не хотели бы вы стать звездой моего „Ревю“? Ваше участие гарантирует спектаклю успех, вы снова с блеском вернетесь на сцену». Я ответила, что подумаю, и спросила себя, стоит ли мне снова появляться на театральных подмостках. Я не танцевала уже десять лет, форму не потеряла, продолжала заниматься каждый день и нисколько не уставала при этом. Но я себе говорила, что поработала достаточно и пора отдохнуть. Вновь подняться на сцену? Не растеряюсь ли я, оказавшись в лучах рампы? Могу ли я еще выступать? Варна написал снова, настаивал, умолял. Я сдалась.

Снова появились объявления, реклама, круговорот анонсов, завлекательные предпросмотры: «Спектакль-ревю в Alcazar

— взгляд в прошлое», «Клео де Мерод будет выступать в „Ревю 1900“», «Клео де Мерод, уступив просьбам Анри Варна, согласилась вновь появиться перед публикой». Писали даже не совсем точные вещи, например, газета Echo писала, что я «покинула сцену за несколько сезонов до начала военных действий»!

Репетиции проходили бодро. Варна разрывался на части, чтобы наилучшим образом подготовить свой спектакль, к которому сам написал текст вместе с Лео Лельевром[291]. Декорации создали Фост и Дженни Карре. Среди многочисленных сцен были такие: «Мулен Руж 1900», «Загадка парижанки», «Храм в Ангкоре», «Послы в 1880 году», «Трувиль 1900», «Последний кучер фиакра». Жермен Лаборд[292] изображала привлекательную кумушку-сплетницу, Мансюэлль — очень смешной в любой роли, и как всегда неподражаемая Кассив[293]!.. На сцене она казалась воплощением веселья, восторга и живости, а в реальности это была очень мягкая женщина, скромная и почти что застенчивая. У меня же в этом ревю было четыре танца: «Мастерица», которую я исполняла в своем нормандском костюме, «Камбоджийка» и еще маленькая сценка из эпохи Второй империи в костюме из «Приглашения на вальс», где я должна была по всеобщему настоянию петь песню Ракель Мельер[294]

«Осторожно, вы помнете мою муслиновую оборку…». И наконец, сам «Вальс 1900». Декорации изображали весьма романтичный парк, сбоку стояла каменная скамейка, на которую упали ветки глицинии. Когда занавес поднимался, я сидела на скамейке, а Скибин, во фраке и невероятно влюбленный, наклонялся надо мной. Я была одета в очень длинное розовое платье c корсетом из китового уса, с рюшами внизу. Мы танцевали пять вальсов подряд, заканчивали, долго кружась, а потом Скибин на руках уносил меня со сцены.

Наступил день генеральной репетиции. Вход и коридоры украсили афишами тридцатичетырехлетней давности: Иветт Гильбер в своих черных перчатках, Майоль[295] с бутоньеркой из ландышей, Полен в первых рядах, Лейяль, Кам-Хилл[296]…

Клео де Мерод в сценическом костюме

Кассив ужасно боялась выступать, да и я не меньше нее, но все прошло хорошо. Когда я появилась на сцене, зрители стали хлопать, топать и размахивать руками. Не меньше кричали «браво» и аплодировали Кассив в роли танцовщицы «Мулен Руж» — Мом Креветт. Все сценки понравились публике, и Варна был сполна вознагражден за свои старания. Потрясающий вечер. Критики не отставали от зрителей: ревю назвали превосходным, авторов и артистов осыпали похвалами, а в отношении меня были бесконечно благосклонны. Случится ли мне еще когда-либо вдыхать аромат столь сладостный, как у тех цветов, что мне подарили тогда? Несколько цитат наугад:

«Успех Клео де Мерод, королевы Парижа 1900 года, и Кассив, создавшей образ Мом Креветт, был грандиозным. Эти две артистки, не забытые публикой, не пожалеют о том, что прервали свой преждевременный уход со сцены»[297].

Клео де Мерод в сценическом костюме