Балет моей жизни

Еще был гала-концерт «Бледные малыши на свежем воздухе», который проходил в оригинальном месте — на Эйфелевой башне, что только способствовало его успеху. В конце все зрители поспешили к артистам за автографами. Я раздала их огромное количество вместе с Виктором Буше[266], Рене Дореном, Ноэль-Ноэлем[267], Лаурой Дианой, Андре Лефором[268], Карлоттой Замбелли, Андре Люге[269]

… и Андре де Фукьером, одним из ведущих этого благотворительного праздника.

Насколько я помню, бенефис Евы Лавальер стал предпоследним гала-концертом, на котором я танцевала. На нем собрался целый букет звезд: от Саша Гитри до Иветты Гильбер, от Сержа Лифаря[270] до Мари Дюба[271].

Я также довольно много занималась детским домом «Приют искусств», который возглавляла Рашель Бойер, сменив на этом посту Мари Лоран. Рашель Бойер играла в Comédie-Française, у нее были роли этаких бойких дамочек — руки в боки. Я помню, видела ее в спектакле «Женщина из Табарина»[272]

. Потом она занималась финансами, это была гениальная деловая женщина, удачно вкладывала деньги, заработала состояние и благородно им распоряжалась. Казалось, что эта большая полная женщина может двигать горы, но на своем пути помощи артистам и художникам, чему отдавалась вся без остатка, она встретила лишь равнодушие… Бойер отдала свой красивый особняк в Нейи, на бульваре Inkermann, под сиротский приют — «Приют искусств». Более того, она основала Союз Искусств — фонд, занимавшийся распределением средств среди нуждавшихся актеров.

Неугомонная Рашель Бойер организовывала приемы и распродажи в пользу своих коллег и актерских сирот. Я несколько раз вела бухгалтерию распродаж в пользу приюта, которые проходили в фонде Ротшильда, на улице Berruyer.

* * *

Я часто бывала у Молье, очень любопытного и уникального в своем роде персонажа. Так же как Хокусай[273]

был помешан на рисовании, Молье с ума сходил по верховой езде. Он возглавлял кружок конного спорта, занимавший видное место в Париже в течение более чем полувека. Сухое лицо с тонкими усиками, худощавое изящное тело, длинные ноги, слегка кривые, — настоящий берейтор[274] из Сомюра. Его особняк на улице Benouville был истинным храмом лошадей. Он перестроил его в виде манежа в 1887 году. Здесь он устраивал светские приемы строго по приглашениям, и круг избранных был очень узок. На вечерах в «Доме Молье» можно было встретить Анри де Пена[275], Карана д’Аша[276]

, Поля Эрвьё, Жан-Луи Форена[277], Адольфа Виллетта[278] и титулованных особ — принца де Саган, графа де Шиме, герцогиню д’Юзес[279]… Молье представлял гостям в своем манеже учеников, показывал лошадей и других ученых животных, которых сам обучал и дрессировал, а также пантомимы и фантазии своего сочинения.

Когда я посещала цирк Молье, уже после 1900 года, директор был женат на Бланш Алларти, виртуозной наезднице, как и он сам, вызывавшей восхищение зрителей изяществом и стремительностью движений при вольтижировке без седла. Молье показывал себя великолепным преподавателем высшего класса, их племянница, Лизиана, занимавшаяся акробатическим танцем и «эксцентрическими упражнениями», представляла один из самых изысканных аттракционов на этих вечерах, куда попадали лишь избранные. Цирк Молье давал три представления в год. Каждый год после премьеры Молье приглашал всех друзей, где-то человек триста, отужинать в ресторан в квартале Étoile. Ужин проходил в огромном зале, где все сидели за маленькими столиками, меня всегда сажали вместе с Молье. Мы развлекались, после ужина танцевали в соседней зале — дансинге ресторана. Оркестр был хорош, и мы веселились до утра.

Однажды, когда пришла в гости к своей подруге Замбелли, я встретила у нее несколько приятельниц из Оперы. Громкие восклицания и приветствия! Мы сто лет уже не встречались, радостно кинулись друг другу в объятия и принялись болтать как девчонки: обменивались новостями, вспоминали прошлое, забрасывали друг друга вопросами! Вдруг одна из них говорит: «Глупо, что мы не встречаемся время от времени! Давайте устраивать регулярные встречи? И надо об этом сообщить всем, кого сегодня не было». Такое предложение все с радостью поддержали. Начиная с этого дня мы ежемесячно устраивали чаепития у кого-то из нас. За чашкой чая я встретилась со многими приятельницами, которых потеряла из виду: Сиред, Куа, Менье, Бланш, Мант, Келлер, Пьоди, Дельсо, Гиймен, которая стала маркизой, Фелиси Атрель, Ариану Югон, Жанну Бийон и Марселину Рувье, миниатюрную милую блондинку, решительную и задорную, очень хорошую танцовщицу, сделавшую успешную карьеру в Опере. Почти все были в счастливом замужестве. Замбелли всегда присутствовала на всех наших чаепитиях. Леонтина, очень занятая своими уроками, не могла приходить часто, но у себя я видела ее каждое воскресенье.