Балет моей жизни

Прелестные часы, проведенные вместе с бывшими ученицами мадемуазель Теодор! Мы вспоминали папашу Саломона, забавную Крампон, Плюка, строгого и доброго, Маури-андалузку, Гуно с пышной бородой, Гайяра на сцене в смешном цилиндре, и Их Величеств Постоянных Посетителей Танцевального фойе! Вспоминали мелодии балетов… пели их хором, а иногда, встав из-за стола, принимались танцевать свои партии прямо в обычном городском платье! И снова хохотали и дурачились как девчонки! Эти встречи приносили нам сумасшедшую радость и веселье. Думаю, это балет сохранил наши сердца и души юными.

* * *

Однажды мне прислали брошюры Католического союза театров, незадолго до этого основанного под эгидой доминиканского ордена и Комитета по вопросам качества. Очень эффективным его президентом была госпожа Эглон. В свое время я часто видела ее в Опере, но никогда лично не разговаривала. Она больше не пела, посвятив себя полностью работе союза. Когда дьявол стареет, он становится отшельником. Это, возможно, как раз случай госпожи Эглон. Она познала достаточное количество любовных связей, и ее последним романом стали отношения с композитором Ксавьером Леру. Страстная пропагандистка союза, она приглашала известнейших конферансье и больших артистов, встречи проходили в предместье Saint-Honoré, в зале монастыря доминиканцев. Эглон там установила гардеробные c персональными шкафчиками для артистов без ангажементов. Благодаря ей, таким образом, собирали много пожертвований для артистов в стесненных обстоятельствах. Я сотрудничала с Эглон много лет, и мы стали хорошими подругами. Как-то она пригласила меня провести лето в Кольвиле, где у нее был дом. Это одна из точек, где в 1944 году высаживались союзники. Я там прекрасно отдохнула. Дом, построенный на склоне горы, возвышался над морем, на первом этаже находилась огромная студия, отделанная с отменным вкусом, откуда окна выходили в густой сад с готическими статуями, покрытыми мхом. Место для мечтаний и размышлений. По воскресеньям Эглон срезала розы, а я относила букеты в маленькую церковь Кольвиля, в которой колокол висел над самыми морскими волнами. Скромная деревенская церквушка, без особенного стиля, но очаровательная и тихая, стояла среди домиков под синими крышами.

Эглон предавалась, возможно, несколько поздно пришедшей религиозности. Что касается меня, то с годами в моей жизни ничего в этом смысле не изменилось. Вера была всегда со мною с самого детства. Правда, я не так уж регулярно ходила в церковь, поскольку моя жизнь была вечным скитанием из страны в страну, тем более приятно было проводить время в церкви Saint-Vincent-de-Paul, укрывшись в бедной часовне, где не проводилось пышных месс, но чувствовался запах моря и аромат роз, там легко думалось о вечном.

Клео де Мерод в сценическом костюме

В Католическом союзе Эглон создала круг близких соратников, который мы называли «Маленькая овчарня». Мы собирались раз в неделю, и отец Паде, капеллан Союза, проводил с нами небольшие беседы. Там я познакомилась с Гастоном Бати[280] и его женой, с Леони Яне, Эдме Фавар[281] и дочерью Гуно, госпожой де Лассю. Она очень хорошо помнила, что видела меня на репетициях «Фауста», когда я училась в младших классах.

Именно отец Паде открывал первый гала-концерт союза, выступив с речью, полной очарования и ума, в Théâtre de la Madeleine, где председательствовал кардинал Вердье

[282], человек тонкой души, полный благости. Отец Паде говорил с большим воодушевлением о присутствии в театре кардинала: «Сегодня произойдет нечто необычайное: через несколько мгновений вы увидите Его Высокопреосвященство собственной персоной!» «Непонятно, как это так?!» — возмущенно зашептали бы сейчас наши современные фарисеи. «Не кажется ли вам неуместным присутствие Церкви в театре? С чего бы ей бежать из дома артистов, если ее дом везде, где живет красота?»

Госпожа Эглон со всем жаром своей натуры занималась организацией этого концерта, на котором выступали самые известные актеры Парижа, чтобы помочь менее удачливым собратьям. Звучали чудесные песни в исполнении Иветты Гильбер, Ивонны Бротье[283], Андре Боге[284] и многих других. Габи Морле[285]

и Виктор Буше разыграли очень смешной скетч.

Карлотта Замбелли с некоторыми из своих юных учениц представила очаровательный маленький балет на старинную музыку, который она сама поставила. Андре Брюле, директор театра, неожиданно выступил с фокусами, подражя РоберуУдену[286], а лучезарная нарядная Мари Леконт вдохновленно исполняла роль спикера. Вот что написали в бюллетене союза о моем участии: «Клео де Мерод и г-н Скибин[287] исполнили „Вальс 1900“ с невероятной легкостью и шармом: скользящие плавные движения и едва уловимая ирония. Им пришлось повторить этот номер на бис».

* * *