Читаем Балкон на Кутузовском полностью

«Дорогие мои Вера Павловна и Иван Иванович!

Только вчера после визита очень видного педиатра, который живет в нашем же доме, мы немного успокоились. Она не согласна с диагнозом ревмокардит, который поставили Катюле в районной поликлинике, а считает, что это гланды так нарушили ее здоровье и намучили Катюле сердечко. Слава богу, их вырезали. Операция прошла хорошо, сразу после операции Катюле дали мороженое, что ее очень обрадовало. Еще несколько дней постельного режима, и потом можно будет гулять. Она опять сильно похудела, но ничего, были бы косточки, мясо нарастет!

У меня к вам огромная просьба! Перед самым отъездом Роберта надергайте, пожалуйста, луку зеленого (с головками, чтоб подольше продержался) и туго заверните в бумагу. А то у нас лук совсем пропал в магазинах. На рынке большие очереди. Ягода у нас по два рубля, и клубника, и черешня. Все покупаем, кормим девочку витаминами.

Алена целыми днями бегает по редакциям по Робиным делам (как личный секретарь).

Цветы довезли очень хорошо, из роз две остались живы. А пион – небывалой красоты!!!! Иван Иванович! Умоляю вас, не посылайте с Робертом ни варенья, ни соленья, а сорвите штук 20 пионов, только не очень распущенных (распустившихся). И побольше белых, пожалуйста! Можно их завернуть в сырую газету и этот сверток привязать к чемодану, чтоб Роберту не в руках нести, а Алена его встретит. Иван Иванович, а я вам обязательно пошлю квас, как найду!

Целую вас еще десять раз, спасибо за отдых и заботу о нас! Привет от Алены, мамы, Иды и Катюли. Будьте все здоровы.

Целую вас,

Лида».

В кухню вошла Катька, видимо, привлек родной запах детского супчика и прабабины крики.

– Садись, Ангелочек, как раз вовремя, сейчас тебе бульончика налью. Тебе с лапшичкой или с клецками? – У Поли всегда был выбор для бульонной начинки – самолепная яичная лапша, прикрытая полотенчиком, сушилась на подносах на холодильнике, в холодильнике же всегда лежали крутые яйца и, разрезанные, красиво смотрелись желтковым глазом в тарелке прозрачного бульона, да и клецки почти не требовали усилий, чего там: яйцо, вода, мука и соль, перемешать, потом с ложечки шмяк-шмяк в крутой бульон, вот и готово. Но Катька предпочитала Полину лапшу, хотя не понимала, зачем баба Поля делает ее сама, когда в магазине продается готовая.

Перейти на страницу:

Все книги серии Биографическая проза Екатерины Рождественской

Двор на Поварской
Двор на Поварской

Екатерина Рождественская – писатель, фотохудожник, дочь известного поэта Роберта Рождественского. Эта книга об одном московском адресе – ул. Воровского, 52. Туда, в подвал рядом с ЦДЛ, Центральным домом литераторов, где располагалась сырая и темная коммунальная квартира при Клубе писателей, приехала моя прабабушка с детьми в 20-х годах прошлого века, там родилась мама, там родилась я. В этом круглом дворе за коваными воротами бывшей усадьбы Соллогубов шла особая жизнь по своим правилам и обитали странные и удивительные люди. Там были свидания и похороны, пьянки и войны, рождения и безумства. Там молодые пока еще пятидесятники – поэтами-шестидесятниками они станут позже – устраивали чтения стихов под угрюмым взглядом бронзового Толстого. Это двор моего детства, мой первый адрес.

Екатерина Робертовна Рождественская

Биографии и Мемуары / Документальное
Балкон на Кутузовском
Балкон на Кутузовском

Адрес – это маленькая жизнь. Ограниченная не только географией и временем, но и любимыми вещами, видом из окна во двор, милыми домашними запахами и звуками, присущими только этому месту, но главное, родными, этот дом наполняющими.Перед вами новый роман про мой следующий адрес – Кутузовский, 17 и про памятное для многих время – шестидесятые годы. Он про детство, про бабушек, Полю и Лиду, про родителей, которые всегда в отъезде и про нелюбимую школу. Когда родителей нет, я сплю в папкином кабинете, мне там всё нравится – и портрет Хемингуэя на стене, и модная мебель, и полосатые паласы и полки с книгами. Когда они, наконец, приезжают, у них всегда гости, которых я не люблю – они пьют портвейн, съедают всё, что наготовили бабушки, постоянно курят, спорят и читают стихи. Скучно…Это попытка погружения в шестидесятые, в ту милую реальность, когда все было проще, человечнее, добрее и понятнее.

Екатерина Робертовна Рождественская

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Шуры-муры на Калининском
Шуры-муры на Калининском

Когда выяснилось, что бабушка Лида снова влюбилась, на этот раз в молодого и талантливого фотокорреспондента «Известий» — ни родные, ни ее подруги даже не удивились. Не в первый раз! А уж о том, что Лидкины чувства окажутся взаимными, и говорить нечего, когда это у неё было иначе? С этого события, последствия которого никто не мог предсказать, и начинается новая книга Екатерины Рождественской, в которой причудливо переплелись амурные страсти и Каннский фестиваль, советский дефицит и еврейский вопрос, разбитные спекулянтки и страшное преступление. А ещё в героях книги без труда узнаются звезды советской эстрады того времени — Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Эдита Пьеха и многие другие. И конечно же красавица-Москва, в самом конце 1960-х годов получившая новое украшение — Калининский проспект.

Екатерина Робертовна Рождественская

Биографии и Мемуары

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне