Балкон на Кутузовском

«Здравствуйте, мои родные!

Получили от вас подарки Катюшке на день рождения. Огромнейшее спасибо! Катька становится невероятной стилягой – все новое ей очень нравится. Платьям она обрадовалась больше всяких игрушек и сладостей. О, женщины!!!! А впрочем, пусть. Хуже от этого не будет. Мы у нее были в Малеевке, как только приехали из Дубулт. Родительский день. Целая туча родителей на пяти автобусах и штук двадцать легковых автомобилей. Налетели, навезли продуктов, растащили детей по лесам, прудам, полям. Мы тоже целый день провели с Катюхой. Она очень выросла, повзрослела. Серьезнейший человек растет. И надо признать, хороший человек.

Вожатая рассказала нам смешную историю. Разговор двух мальчишек из Катькиной смены.

– Когда вырасту, я обязательно женюсь на Катьке Крещенской, – говорит один.

А второй возражает:

– Что ты! Она ж такая худая!

Но будущий муж непреклонен:

– Ну и что! А я ее всю жизнь кормить буду!

Вот такие у нашей Катюшки благородные поклонники!

Крепко вас обнимаю и целую,

Роберт».

Лето прошло по плану. В Коктебель поехали, как обычно, на поезде до Симферополя, в целом купе, Алла с Робочкой и Катя с Лидой, а там на такси до Дома творчества писателей. Полю оставили с Идой на Кутузовском, хотя Иде, конечно, было бы удобнее за ней приглядывать у себя дома, чтоб не отрываться от детей, сурового мужа и хозяйства. Но мать отказалась, и ни в какую! Не поеду, и все! И не думайте меня никуда увозить – только привыкла к своей норе, и нате вам! В общем, приехала на Кутузовский младшая Ида.

Отправились в Коктебель не первый раз, еще в начале 60-х Роберту дали туда путевку на всю семью, уж как он обрадовался – наконец-то Катюху можно к морю вывезти с ее чахленьким здоровьишком, чтобы подлечить чуток. Да и вправду тот месяц на море Катю преобразил – она продержалась без простуд почти всю зиму, только под весну слегла с отитом, видимо, закончились в организме запасы солнца и моря. Вот с тех пор в Коктебель и зачастили.

Приехали к морю, в Дом творчества писателей, уже как к себе домой, и прямо с поезда, бросив чемоданы и одежду, сразу завалились на пляж. А там друзья-знакомые из Москвы, кто смену заканчивает, уезжает, уже обугленный и дерзкий, кто только вступает в свои пляжные права, стыдливо приоткрывая белые московские бока и ноги под жирное коктебельское солнце.

Еду добывать семье не надо было, Лидка наконец вздохнула – кормили там всегда одинаково, но вполне прилично. Ходили в писательскую столовую трехразово питаться, а чтобы как-то разнообразиться, ловили мидий на закате и варили их потом на костре в старом закопченном чайнике, одолженном у сестры-хозяйки. На рынок ездили за фруктами, чтоб ребенка обогатить витаминами, кукурузу на берегу покупали у брюнетов с объемными мешками за спиной, за портвейном в соседний магазин гоняли. Роберт днем работал, стучал на машинке по нескольку часов, а вечерами в сигаретном дыму расписывал пульку с такими же, как и он, молодыми писателями. Отдыхали.

Однажды случился переполох. Роберт с друзьями ушел в город кого-то встречать и не вернулся. Его забрали в милицию. Никого не тронули, а его заперли. Объяснять толком никто ничего не стал, просто повязали без комментариев и послали гонца в Дом творчества за документами, которых при Роберте не оказалось. Алла примчалась взволнованная, бросилась к окошечку дежурного выяснять, в чем дело, а ей прямиком и было сказано:

– За неподобающий внешний вид! Вы супруга гражданина Крещенского? Вот, гражданочка, вашего мужа дружинники привели! За ненадлежащий вид в общественном месте!

– В каком смысле? – Алла от удивления развела руками. – Что на нем было? Может, я чего не знаю? Но уходил совершенно прилично, в рубашке, шортах…