Барды Костяной равнины

По дому отца тайком шнырял Кельда. Кельда, знающий язык «Круга Дней» и обрушивший его силу на Фелана. Стряхнув с ног туфли, Беатрис подобрала их и, проходя мимо кровати, сунула под подушки. Под нажимом ладони панель подалась, и в стене открылась узкая дверца. Впереди, в темноте, мелькнул огонек: Кельда зажег его и нес на ладони, легко, словно краденый самоцвет.

Беатрис последовала за ним.

Вскоре случайные приглушенные звуки по ту сторону стен стихли, половицы под ногами сменились булыжной мостовой, а потом и сырой землей, и Беатрис стало ясно, что, следуя за Кельдой, она спустилась в подвалы замка, затем оказалась под главным двором, и здесь потеряла след. Огонек в ладони Кельды погас. Разом остановившись, Беатрис замерла в темноте, затаила дыхание и напрягла слух, пытаясь расслышать шорох земли или тихие шаги где-нибудь совсем рядом. По коже пробежал холодок: казалось, рука арфиста тянется к ней из мрака и вот-вот коснется ее.

Но нет, ничего подобного не последовало. Кельда просто ушел дальше без нее. Возможно, почувствовал, что за ним следят. А может, просто свернул в боковой ход – в туннель старой канализации, ведущий к другой части замка. Беатрис знала: все эти туннели сходятся в главный коридор, ведущий к реке, и, если не блуждать без конца по боковым ответвлениям, вполне можно найти путь назад… Но мысль о том, что скажет королева, если застанет дочь выходящей из потайной двери, босую, в грязных чулках, с паутиной в волосах, вызвала на лице принцессы кривую усмешку.

Да, тут одним летом в гостях у Шарлотты, не обойдется. Тут уж ее сошлют в деревню на всю оставшуюся жизнь.

Шагнув вперед, она услышала голоса и снова застыла на месте. Говорившие явно двигались к ней и даже не пытались скрываться. Ученики из «Круга Дней» Кельды, решившие собраться вдали от посторонних глаз в заброшенном туннеле? И Кельда намерен учить их своему опасному волшебству здесь, прямо под ногами короля?

Слова говоривших слегка искажались, отражаясь эхом от земли и камня, и вдруг голоса – оба мужские – показались Беатрис мучительно знакомыми. Ее брови, и без того приподнявшиеся при мысли о своеволии гризхолдского барда, взлетели еще выше. Где-то впереди, в темноте подземелья, спорили Фелан и Иона Кле!

– Что ты, скажи на милость, здесь делаешь?

– А ты?

– Я шел за тобой. Теперь ты знаешь, кто я, так убери же, наконец, свет! Глаза слепит.

– Что именно ты исследуешь, мальчик мой? – с нешуточным раздражением в голосе спросил Иона. – Древнюю канализацию Кайрая? Или этого злокозненного барда?

– О чем ты?

Вокруг не было видно ни зги. Беспомощная, Беатрис ощупью двинулась вдоль каменных и земляных стен в направлении спорящих.

– Ты хоть понимаешь, за каким опасным типом взялся следить?

– Только не говори, что Кельда тоже здесь, – недоверчиво сказал Фелан.

– Здесь. Под замком королей Певереллов, – многозначительно уточнил Иона.

– К чему это ты? Думаешь, он собирается все здесь взорвать с помощью своего волшебства? Но если он так могуч, зачем ему для этого прятаться под землю? И, в любом случае…

– Кельда…

– Я здесь совсем не из-за Кельды. Я видел, как ты проник сюда. И решил узнать зачем. Я хотел знать…

Вдруг его голос осекся, Фелан умолк, и Беатрис замерла, пораженная его непонятной неуверенностью. Она стояла, не шевелясь и почти не дыша, стараясь расслышать в тишине то, чего не могла разглядеть в темноте.

– Это мое дело, – в конце концов буркнул Иона. – И нечего было за мной идти. Точка.

– Откуда ж мне было знать, что в это время суток ты вдруг трезв? – неуверенно огрызнулся Фелан. – Что, если бы ты заблудился тут навсегда?

– А кто из нас взял с собой фонарь?

– А откуда мне было знать об этом, пока ты его не включил? Да и после – что ж, по-твоему, я должен был развернуться и уйти, не проявив ни малейшего любопытства, с чего моему родному отцу вздумалось блуждать под землей? И зачем тебе фонарь?

– Чтобы посмотреть, что за косолапое создание ковыляет следом, зачем же еще? Ладно. Теперь позволь-ка показать тебе дорогу наружу.

Услышав это, принцесса снова двинулась вперед. Света фонаря было не видно – вероятно, они стояли в боковом ответвлении, – но почему бы Ионе, несмотря на все его раздражение, не выручить и ее? Интересно, как он догадался, что и загадочный бард может оказаться в таком неожиданном месте? А еще… Вспышка раздражения Ионы легко объяснялась неожиданным появлением Фелана. Но Фелан был сильно потрясен еще чем-то, кроме резкости отца, и Беатрис, вопреки здравому смыслу, до смерти захотелось узнать, чем именно.

– Ты ищешь Кельду, – сказал Фелан, повторив ее мысль, точно эхо. В его голосе вновь зазвучала та же странная смесь изумления, страха и неуверенности, и вновь это заставило принцессу замереть на месте. – А я – во всей поэзии, созданной за тысячу лет – ищу тебя.

В туннеле воцарилось гробовое молчание. Внезапно Беатрис больше всего на свете захотелось сейчас же увидеть их лица. Она подняла ногу и осторожно шагнула вперед, не желая прерывать их разговор даже шорохом сдвинутого камешка.