Барды Костяной равнины

– Не могут ли тут помочь мои книги?

– Вряд ли. Я нашел это имя в других источниках – в частной переписке и придворных хрониках. Некий бард по имени Уэлькин. В приходо-расходных записях он не упоминается.

– Уэлькин… – задумчиво пробормотал отец Зои.

– Вам знакомо это имя?

– Пытаюсь припомнить. Расскажи о нем что-нибудь.

Мысли Зои вновь устремились к предстоящему состязанию. Оно было так близко, что даже руки, взбивавшие яйца в раскаленной сковороде, холодели от предвкушения. Кеннел вызвал ее во дворец для последних напутствий – возможно, затем, чтоб вдохновить выведать у Кельды, что тот намерен играть. Обычное дело: состязающиеся барды нередко пытались оставить противников без шансов, исполняя их песни первыми. Но Кельда только посмеется над этим и сыграет все, что угодно, в десять раз лучше любого другого. Его не смутить ничем – уж это-то Зоя давно поняла. Этому барду было по силам и сманить самоцветы с арфы Деклана, и безошибочно отыскать ту единственную верную ноту, что разбивает сердца и рвет струны.

– Зоя?

Ну вот, стоило только подумать о нем – и яичница чуть не сгорела! Сдвинув сковороду к краю плиты, Зоя отвернулась, чтобы нарезать хлеб, и обнаружила, что Фелан смотрит на нее, да так пристально, что под его взглядом сделалось не по себе. Она улыбнулась ему, но это его не обмануло.

– Ты не влюбилась? – без обиняков спросил он.

Отец резко встал, потянувшись за чашками, и ножки его кресла заскрежетали о каменный пол.

– Нет. Конечно, нет. У кого сейчас есть на это время? Нет, никаких влюбленностей – кроме Чейза. Просто занята по уши. Ты уже решил, что будешь играть в первый день? – Фелан посмотрел на нее так озадаченно, словно она спросила, что он собирается надеть на собственные похороны. – На состязании, – напомнила Зоя, изумленная тем, что он мог забыть о состязании хотя бы на миг.

– А-а, вот ты о чем…

– Но ты же не передумал?

– Да, я ведь обещал. Вот только…

– Ты тоже по уши занят – своей работой?

Намазывая хлеб маслом, Зоя еще раз взглянула на Фелана и удивилась внезапному румянцу на его щеках. Что бы ни заставило его покраснеть, это была не его нескончаемая статья. Она быстро отвернулась, потянулась к сковороде, но тут же махнула рукой, безнадежно глядя на спекшееся черно-желтое месиво.

– Ничего страшного, – мягко сказал Бейли.

– У меня никогда ничего не пригорало!

– Ничего, съедим.

– Сядь, – резко сказал Фелан. – Где тарелки, я и сам знаю. А то будешь мучить себя до тех пор, пока от тебя ничего не останется, кроме костей да звучащей в них музыки.

Благодарно улыбнувшись, Зоя опустилась в кресло и прикрыла глаза ладонями. Учуяв аромат чая, она приоткрыла глаз, обнаружила прямо перед собой чашку и чайник, подняла крышку и уставилась на чайные листья, медленно оседающие на дно. Фелан с отцом двигались за спиной, гремя вилками и хлопая дверцами буфета.

– Значит, упоминаний об Уэлькине в какое-нибудь другое время, кроме дней первого состязания, ты не нашел?

– Нет. До сих пор ищу. Судя по тому, что известно на данный момент, он, как и Найрн, исчез и с равнины, и из истории, хотя большинство очевидцев прочили его в победители.

– О ком вы говорите? – спросила Зоя, не отрывая глаз от чаинок.

– О таинственном незнакомце, явившемся на первое состязание бардов, – пояснил Фелан. – Происхождение неизвестно, при себе не имел ничего, кроме видавшей виды арфы, и к концу первого же дня вогнал в трепет всех придворных бардов. А к концу третьего дня сошелся с Найрном в финальном поединке за титул первого королевского барда только что созданного королевства Бельден. Один из них должен был победить.

Разом забыв о чайнике, Зоя вскинула голову.

– Первым королевским бардом стал Блассон Персер из Уэверли!

– Верно.

– Так что там произошло? Уэлькин… Имя – словно из сказки. Где ты его нашел? В фольклоре? В какой-нибудь «Балладе о Найрне и Уэлькине»?

– Нет.

– И они оба просто взяли да исчезли? Это подтверждено документами?

Фелан усмехнулся. Его лицо было бледно, как кость.

– Будет подтверждено.

Зоя сощурилась.

– Фелан, что ты скрываешь?

– А что скрываешь ты? – возразил он.

– Скажу, когда смогу, – поспешно, пока в ход не пошли слова вроде «волшебства», «тайны» и «заброшенной канализации», наверняка встревожившие бы благонравного отца, пообещала Зоя.

– Вот и я скажу, когда смогу, – кивнул Фелан, на миг задержав на ней взгляд серых, словно сталь, глаз.