Башни

От карниза до земли было метра три. Пустяки, даже спрыгнуть, в конце концов, можно на мягкую траву, особенно, если повиснуть на руках на карнизе. Но лучше не рисковать. Явилась не запылилась прекрасная идея заменить ствол яблони пирамидой из ящиков нижнего этажа – что им пропадать без толку!

Через четверть часа пирамида была готова: снизу большие, сверху поменьше. Настоящая пирамида, навроде египетской! До той высоты, чтобы её можно было коснуться ногами, если повиснуть на руках на карнизе.

В следующую минуту Домотканов находился наверху. Ничего страшного, забраться на подоконник, лечь на него животом ногами наружу и, придерживаясь руками за углы, потихоньку подавать назад – до самых ящиков. Сказано, сделано. Руки отпустили выступающий кирпич карниза, ступни послушно опустились на скрипнувшее старое, но не до такой степени чтобы проломиться, дерево ящика. Не глядеть никуда, кроме стены перед собой, до самого того момента, пока не утвердишься прочно на земле, как положено по инструкции, пошутил Домотканов, скользя по раскачивающимся ящикам, как по ступенькам. А теперь можно.

Что ж, я сделал всё что мог, словно оправдываясь перед кем-то, возразил ему Домотканов, как можно непринуждённее шагая прямиком к мёртвому коню, а большего от меня требовать нелепо. Он деловито присел перед глубокой раной с торчащей из неё стрелкой, стараясь не влезть в широкую лужу вытекшей крови, взялся обеими руками за свободный конец и потянул. Стрелка вышла не без усилий, с хлюпающим звуком. Кровь хлынула из дыры как из открывшегося крана. Вмиг её стало столько, что лужа подобралась к самым ботинкам. Домотканов попятился, выпрямляясь во весь рост. Кровь капала и со стрелки. Но теперь всё было на мази: он развернулся и поспешил к озеру, чтобы привести оружие в порядок.

Странная идея пришла ему в голову, когда он возвращался по склону с вымытым оружием назад к башне. Коня за склоном ещё не было видно. А вдруг он ожил и снова встретит меня наглым ржанием и убийственными копытами? С демонами всего можно ожидать. И злодей уже больше не попадётся на вертел так просто. Собственно, чего угодно ждал Домотканов от этого загадочного мира.

Но конь под башней был по-прежнему неподвижен, как и остальной мир в своей небывалой, словно перед грозой, неподвижности. Ни дуновения ветерка, ни плывущего по небу облака, ни птицы, ни зверя, ни хотя бы мухи или комара. Подойдя к трупу поближе, Домотканов на всякий случай постучал концом стрелки по металлическому копыту. Никакой реакции. В следующую минуту Домотканов вдруг поймал себя на мысли, что смотрит на тушу как на запас продовольствия, не зря же упомянул о вертеле. Но вместе с этими мыслями пришла и другая, пожалуй, более важная – он совсем не хочет никого есть, как будто красные яблоки не только полностью утолили двухдневный голод, но и стремление к разнообразию пищи. Волшебные яблоки. Или просто данность этого мира? Забыв о всём остальном, он невольно побрёл к яблоням, развернувшим невдалеке от башни свой неподвижный хоровод. К новому яблоку, которое он теперь ел, он отнёсся с новым вниманием, похожим на ожидание результата от эксперимента. Похоже, оно, и в самом деле, заменяло тягу ко всей остальной еде или каким-то образом заключало в себе её всю целиком. Такая вот универсальная еда. Ну что ж, ещё одно чудо в копилку здешних чудес. Хотя, одним больше, одним меньше. На глаза попался одинокий серый валун между башней и садом, выпирающий покатым горбом, как панцирь черепахи. Вот хорошее точило для моей стрелки, в общем-то, уже не стрелки, а будущего меча.

Подойдя к валуну, он уселся на траву и принялся за дело, которое отвлекло его от не имеющих ответов вопросов.

Тень от башни, как часовая стрелка, не спеша пробиралась по зелёной траве, прошлась по туше мёртвого коня, подобралась к самому Домотканову, а он всё точил и точил. За этой, словно не рассчитывающей на завершение работой, его и застала новая тень, не такая широкая, как у башни, но более подвижная. Она скользнула по мечу, в который превратилась стрелка, по серому камню, по рукам Домотканова, отрывая их от работы. Домотканов перестал точить, опустил меч и обернулся туда, откуда пришла тень

За нею стоял человек высокого роста, в выгоревшем коричневом пальто, в пёстрой вязаной шапочке, в потёртых больших ботинках. В короткой тёмной бороде густо проступала седина, или наоборот, в седине проступало тёмное. Большие ясные глаза глядели приветливо, несмотря на увесистую металлическую вещь в правой руке, похожую на дубину, на которую человек опирался как на посох.

– Здравствуй! – громко, но в то же время вовсе неуверенно поприветствовал гость Домотканова и смолк.

– Здравствуй… – Домотканов хотел прибавить приличествующее ситуации «те», но почему-то запнулся и не прибавил, а произнёс приветствие в точности как гость, даже с той же неуверенностью.

Человек в пальто, вдруг лучисто пуская глубокие морщины от глаз, улыбнулся.

– По-русски… А я уж тут всякое передумал, пока шёл.

Домотканов некоторое время переваривал его слова и наконец понял, что они значат.