Башни

– Всё становится на свои места, – вместо него продолжил тему собеседник, не меняя суровой позы. – Три башни – это уже путь, – голос его с каждым словом становился всё более и более похожим на голос актёра, читающего роль. – Вероятно, есть и четвёртая, и пятая и так далее. Впрочем, нельзя утверждать с уверенностью. Может. Путь и короток, в зависимости от цели, а может… – он повернул свою вновь обретённую способность двигаться голову и посмотрел на Домотканова прежним ясным, располагающим к себе взглядом. – Пойдём туда, да? – спросил Валентин с какой-то детской просительностью в голосе. Так дети просят новую игрушку.

– Пойдём, – не смог отказать Домотканов и даже прибавил для окончательной уверенности: – Конечно, пойдём. – Про огонёк он почему-то ничего не сказал. Что-то перестраивалось в Домотканове – и от слов Валентина, и от ночного огонька, и от увиденной башни, и от чего-то ещё, возможно, самого главного, чего нельзя было увидеть или услышать, но что давно ожидало всех этих сошедшихся воедино обстоятельств. Он вдруг страстно захотел пути к новой башне, так сильно, что ноги задрожали в коленках от предвкушения пути, а рука покрепче сжала твёрдую рукоять меча, словно не для того чтобы удержать его в руке, а самому удержаться за него.

– Переночуем и пойдём, – продолжил так же по-детски просительно Валентин. – С утра пораньше. Отдохнём и пойдём. – Он выразительно посмотрел на Домотканова опять, отрываясь от далёкой башни и снова устремляя на неё взгляд, словно она могла куда-то исчезнуть, если он не будет на неё смотреть то и дело.

– Я бы мог и… – начал Домотканов, но вовремя спохватился. Только сейчас он заметил, какой у его нового знакомого на самом деле усталый вид. Шутка ли, проделать такой путь, да ещё в его возрасте. – Конечно, хорошенько отдохнём, а завтра двинемся. Да и приготовиться надо, меч вот доделать, – придумал Домотканов на ходу, – а то рукоять…

– А моей башни не видно, – перебил его Валентин, – потому что она больше не нужна. Теперь нужна лишь эта, – он снова с жадностью поглядел в окно.

– Кому? – загадочно спросил Домотканов.

– Тому, кто устроил всё это. – Валентин повернулся к Домотканову и поглубже взглянул ему в глаза.

Тот хмуро потупил взгляд, как будто спросил о том, о чём спрашивать на самом деле не хотел.

Внезапно Валентин отвернулся и от Домотканова и от окна (он всё делал внезапно, как успел заметить Домотканов) и зашагал куда-то. Домотканов поднял взгляд и увидел Валентина у кожуха с длинной ручкой.

– Часовой механизм, – невольно подсказал Домотканов.

– Вот как? – новый знакомый взялся за ручку, попробовал повернуть. – Не действует, конечно, – с обидной почему-то для Домотканова уверенностью заметил Валентин.

– Заржавел, – уточнил Домотканов.

Валентин так же быстро бросил кожух с ручкой, как и заинтересовался им. Он уже опять стоял у высокого проёма – правда, не того, из которого увидел башню, а у ближайшего от кожуха.

– А тишина-то какая, – произнёс он одобрительно. – У нас, пожалуй, уже нигде такой не осталось. Есть что-то в ней прекрасное. Я, когда шёл сюда, её наслушался. Только не пойму ещё хорошенько, что она хочет сказать. – Он мечтательно перевёл взгляд от окна на собеседника.

– А разве что-то хочет? – зная что это так, всё-таки спросил Домотканов.

– Несомненно, – убеждённо кивнул Валентин, мелькнув пёстрой шапочкой. – Как эта башня, этот страж. Как тот, которого мы уже упомянули. Но для более серьёзных выводов ещё слишком мало известно.

Домотканову от этих речей снова стало неприятно.

– Выберемся ли мы когда-нибудь отсюда назад? – вдруг сложилась эта неприятность в слова.

Валентин замер – точно так, как недавно у окна с обнаруженной башней – замер до последнего уголка старого пальто и шнурков таких же старых ботинок. Но так же, как и прежняя, эта неподвижность продолжалась недолго, словно была чуждой жизнерадостному гостю. Рука с широкой ладонью поднялась и сняла шапочку с головы, вторая пригладила редкие полностью седые волосы вокруг лысины.

Домотканов опустил требовательный взгляд.

– Интересно, кто там, в новой башне? – отменяя свой прежний вопрос, задал он новый.

– Наверно, такой же, как и мы, человек, который попал в ловушку и теперь не знает, как из неё выбраться, – охотно на этот раз ответил Валентин.