Башни

Громадные копыта, не причинив Домотканову вреда, обрушились на землю вместе с упавшей назад, на спину, тушей. Разве кони когда-нибудь так падают? – подумал Домотканов, но дальше не продолжил. Бледная туша билась перед ним в агонии, почти не как животное, а как некое природное явление: кипение вулканической глины, снежный вихрь или что-нибудь в этом роде. Наконец явление пошло наубыль и прекратилось совсем. Перед Домоткановым снова лежал просто конь. Да, крупных размеров, но всего-навсего животное, мёртвое животное с железной палкой в истекающей кровью груди. И причиной этому был Домотканов. Он отлип от своей стены и подошёл поближе к коню. Фиолетовые глаза были закрыты, копыта, и в самом деле, чугунные, мирно, как отслужившие срок вагонные колёса, лежали на траве. «Что я наделал? – невольно возникло в нём раскаянье. – Как это всё…». Но тут же поднялась и защита: ведь он сам виноват, зачем не выпускал? И постепенно жалкое мёртвое животное вновь стало приобретать прежние отталкивающие черты. Да это же демон, а не конь! – то ли с облегчением, то ли с новой тревогой решил под конец зритель. Словно призывая на помощь от зловещего открытия весь мир, Домотканов оторвал взгляд от чугунных копыт и посмотрел вокруг себя. Но это был такой же чужой мир, как и демон с чугунными копытами – его порождение. Домотканов опустил голову и пошёл мимо трупа куда-то по зелёной траве.

У яблонь в красных яблоках он остановился, машинально сорвал ближайшее и, будто пытаясь заесть беду, откусил от него кусок. Оно было такое же сладкое, как и то, которое он достал вчера с верхней ветки. И, как ни странно, оно утоляло беду. Чем больше Домотканов ел, тем становилось легче, уверенней в чём-то, хотя было непонятно, в чём – ничего не давало повода. Но Домотканов всё ел и ел, второе яблоко, третье, пока во рту не запекло от сладкого и захотелось пить. Он кстати вспомнил об озере, виденном из окна. Такая же густая зелёная трава проводила его под гору к синему от ясного неба продолговатому озерку, будто сжатому ладонями двух зелёных склонов – его и соседнего холма.

Напившись, Домотканов расстегнул ветровку, рубаху и осмотрел полученное в бою повреждение: огромный сине-зелёный синяк в центре груди. Прощупывать было крайне болезненно, но, кажется, кость осталась цела, всё-таки он притормозил удар руками, которые крепко держали стрелку. Раздевшись до пояса, Домотканов вначале хорошенько умылся, а затем помочил прохладной водой грудь. Это немного смягчило боль. Одевшись, уже в более приемлемом состоянии духа и тела Домотканов двинулся назад к башне. Она каменным дозорным возвышалась над склоном, показалось, будто она вглядывается куда-то вдали, вглядывается пристально, возможно, различив там что-то интересное. Домотканов вдруг вспомнил то ли пригрезившийся, то ли реальный огонёк, когда ночью смотрел с крыши. Надо бы проверить. Мысль заставила прибавить шагу.

Миновав коня, Домотканов прямиком направился в дверь и через минуту так же пристально, как башня с холма, вглядывался вдаль, переходя от одного оконного проёма к другому. Но, по-видимому, у него не было такого острого зрения, как у неё, он не увидел ничего нового – ни в том месте, где , по его предположениям, горел вчера огонёк, ни в каком другом. Ничего, кроме всё тех же пустынных покатых холмов, обросших кое-где по склонам елями, березняка в долинах да серых каменных глыб, разбросанных повсюду, словно зерна щедрой рукой сеятеля. Значит, померещилось, никакого огонька не было, а было лишь большое желание его увидеть, как он и думал.

Домотканов спустился вниз и снова вышел во двор. Для начала извлечь из туши стрелку – единственную его защиту от подобных демонов, заточить её поострей об эти валяющиеся тут и там глыбы и… А что дальше? Домотканов понял, что у него на это нет ещё определённого ответа. Пойти? Но куда? Куда глаза глядят? Но это как-то уж чересчур. С другой стороны, не навек же оставаться здесь, надо исследовать страну. Следующая мысль мгновенно отвлекла от сомнительных планов: а не вернёт ли башня его назад домой? Как взяла, так и отдаст. Нужно лишь дождаться её решения. Зачем он ей, зачем он здесь, в этом чужом ему мире, сам чужой ему? Разлившееся по телу возбуждение заставило развернуться у туши коня, из которой он намеревался вытащить стрелку, и погнало снова в башню.

Он уже с десяток раз входил и выходил из неё – и никуда не вернулся, кроме как на этот зелёный двор. Но ведь попал он в башню не через дверь, а через окно. Возможно, обратный путь именно через него. Как он не подумал об этом раньше?

Возбуждение захватило целиком – до кончиков пальцев на руках и ногах. Домотканов снова был на этаже с прямоугольными проёмами. Где же тот, сквозь который он проник сюда? Домотканов быстро провёл несложное следствие, которое безошибочно указало на искомый. Правда, яблони, которая привела его сюда, уже нет, но, наверно, суть не в ней.