Башня Зеленого Ангела. Том 1

Интересно, что сейчас делает отец? Думает ли обо мне? Ненавидит ли меня?

Мысли об Элиасе заставили ее вспомнить кое-что еще. В первый вечер после того, как они сбежали с «Облака Эдны», Кадрах произнес слова, которые ей запомнились. Во время долгого, мучительного признания монах сказал, что Прайрата особенно интересовала возможность общения с мертвецами — «разговоры через вуаль», так они назывались, — именно это в книге Ниссеса занимало Прайрата больше всего. По какой-то причине его фраза заставила Мириамель подумать об отце. Но почему? Быть может, дело в каких-то словах Элиаса?

Но, как она ни пыталась их вспомнить, они ускользали. Лодка беззвучно кружила под звездами.

Мириамель ненадолго задремала. Первые утренние лучи уже окрасили небо над болотами, делая их жемчужно-серыми, когда Мириамель выпрямилась и тихонько застонала. Синяки и порезы, оставшиеся после того, как они побывали в гнезде гантов, начали деревенеть, и у нее возникло ощущение, словно она скатилась с горы в мешке с камнями.

— Л-л-леди? — Тихий звук, чуть более громкий, чем вздох.

— Тиамак?! — Она резко повернулась — и лодка сильно качнулась.

Глаза вранна были открыты, лицо оставалось бледным и вялым, но в глазах вновь светился разум.

— Д-да. Да, леди. — Он сделал глубокий вдох, словно даже несколько произнесенных слов его утомили. — Где… мы?

— Мы в протоке, но я понятия не имею, где именно. Мы гребли почти целый день после того, как сбежали из гнезда гантов. — Она внимательно на него посмотрела. — У тебя что-то болит?

Он попытался покачать головой, но едва сумел пошевелиться.

— Нет. Но вода, будьте так добры, — прошептал он.

Мириамель наклонилась, чтобы взять мех с водой, лежавший возле ноги Изгримнура, вытащила пробку и позволила вранну сделать несколько небольших глотков.

Тиамак слегка повернул голову, чтобы посмотреть на лежавшего рядом с ним вранна.

— Молодой Могаиб, — прошептал Тиамак. — Он жив?

— Едва, по крайней мере, кажется, что близок к… он очень болен. Однако нам с Кадрахом не удалось найти на нем ран.

— Нет. Вы их и не найдете. Как и на мне. — Тиамак опустил голову и прикрыл глаза. — А остальные?

— Какие остальные? — осторожно спросила Мириамель. — Кадрах, Изгримнур, Камарис и я — все здесь, и мы более или менее в порядке.

— О, хорошо. — Глаза Тиамака оставались закрытыми.

Между тем Изгримнур сел и принялся озираться по сторонам.

— Что такое? — пробормотал он. — Мириамель… что?

— Ничего, Изгримнур. Тиамак пришел в себя.

— Правда? — Герцог снова погружался в сон. — С мозгами у него все в порядке? Он нормально говорит? Проклятье, я такого никогда не видел…

— В гнезде ты говорил на другом языке, — сказала Мириамель Тиамаку. — Это было страшно.

— Я знаю. — По его лицу пробежала судорога, словно он боролся с отвращением. — Мы поговорим позднее. Не сейчас. — Он приоткрыл глаза. — Вы принесли что-нибудь со мной?

Мириамель задумчиво покачала головой.

— Только тебя. И грязь, которой ты был покрыт с головы до ног.

— О, — разочарованно пробормотал Тиамак, но потом расслабился. — Ну и ладно. — Через мгновение его глаза широко раскрылись. — А мои вещи? — напряженно спросил он.

— То, что ты оставил в лодке, здесь. — Она похлопала ладонью по мешку с вещами вранна.

— Хорошо… хорошо. — Он облегченно вздохнул и опустился на плащ.

Небо постепенно светлело, и деревья по обе стороны реки начали оживать, обретая цвет и жизнь.

— Леди?

— Что?

— Спасибо вам. Спасибо вам всем за то, что вы пришли за мной.

Мириамель слышала, как замедляется его дыхание. И очень скоро маленький вранн крепко спал.

— Я уже сказал Мириамель ночью, — проговорил Тиамак, — что хочу поблагодарить вас всех. Вы стали лучшими моими друзьями, чего я никак не заслужил.

Изгримнур кашлянул.

— Чепуха. Мы не могли поступить иначе. — Мириамель показалось, что герцогу стало стыдно.

Быть может, он вспомнил их спор — когда они решали, попытаться ли спасти вранна или двигаться дальше.

Отряд разбил лагерь рядом с рекой. Они развели небольшой костер, пламя которого было почти невидимым в ярких лучах солнца позднего утра, приготовили суп и чай из желтого корня.

— Нет, вы не поняли. Вы спасли не только мою жизнь. Если у меня есть «ка» — душа, так вы ее называете, — она бы не выдержала еще один день в том ужасном месте, быть может, час.

— А что они с тобой делали? — спросила Мириамель. — Ты что-то бормотал, как настоящий гант!

Тиамак содрогнулся. Он сидел, завернувшись в плащ, но почти не двигался.

— Я постараюсь вам рассказать, как смогу, хотя не все понимаю сам. Но вы уверены, что ничего не принесли оттуда с собой, кроме меня?

Они покачали головами.