Бедовый месяц

Конечно, по поводу семейной психологии к автору не возникало доверия, но в телесном строении мужчин она явно разбиралась. Появлялась надежда, что в охмурении тоже. Лидия же впечатлилась! А у меня вообще на диване восседал целый не соблазненный муж, одетый полностью и даже в наручные часы.

Я бросила на него взгляд из-под ресниц. Он был красив и внимательно читал какую-то муть, у нормальных людей вызывающую неконтролируемый сон. Невольно глаза опустились чуть ниже мужниного пояса. Посмотрела исключительно ради исследовательского интереса!

– На что смотришь? – спросил Филипп, словно тоже украдкой наблюдал за мной.

Надо бы следить за лицом, а то недолго спалиться, что мое хваленое «домоводство» имеет к самому домоводству весьма посредственное отношение. По крайней мере, не в том смысле, какой в него вкладывают гувернантки.

– Прикидываю, стоит ли тебе вязать свитер, – на ходу сочинила я.

– Ты добралась до раздела с вязанием?

– Вроде того, – с трудом сдерживая похабную ухмылку, отозвалась я. – Про вязание тут тоже кое-что написано.

Мы одновременно перелистнули книги, и у меня поползли на лоб брови, а глаза стали круглее, чем страницу назад. На целом развороте двое занимались раздачей брачных долгов! Во всевозможных, немыслимых позициях, похожих на гимнастические упражнения.

От неожиданности, что читателя буквально за углом поджидала задорная непотребщина, я резко захлопнула книгу и покосилась на Филиппа. Судя по бровям, сведенным на переносице, исторические хроники ничем веселым его не радовали, разве что познавательным. До зубного скрежета и заворота мозгов.

– Что-то ужин задерживается, – пробормотала я. – Никак новый Роджер лично протирает каждую серебряную вилку.

– Проголодалась? – Филипп посмотрел на меня. – Почему у тебя щеки горят?

Еще бы! Как тут следить за лицом? Совершенно невозможно.

– Утомилась.

– Сложные схемы вязания?

Не то слово! Главное, заковыристые.

– Дорогой муж, я слышу в вашем голосе ноты превосходства. Полагаю, мое домоводство будет полезнее ваших исторических хроник, – парировала я. – Пожалуй, почитаю в постели, пока ужин не принесут. Схемы по вязанию действительно интересные.

– Мужского свитера? – хмыкнул он.

– Не совсем свитера, но… мужчина в этих схемах тоже фигурирует.

В общем, дерзкий побег удался! Лежа на кровати, я детально изучала каждую картинку, пытаясь мысленно вообразить, каким хитрым образом переплетать разные части тела, чтобы они сворачивались причудливыми бубликами.

– Как же вас раскорячило-то, – с сочувствием пробормотала себе под нос и перевернула книгу вверх тормашками, потом вернула в исходную позицию.

В голове не складывалось, каким образом сложились бедняги на иллюстрации. Ради эксперимента даже попыталась повторить позу женщины: ногу на запад, руку на восток, все остальное строго с севера на юг. На странице даже компас был пририсован! Под мышкой хрустнуло платье, в пояснице тоже что-то нехорошо хрустнуло.

– Драконова мать! – вырвалось от пронзительно-острой боли. – Как вы потом распутываетесь?

– Ты говоришь сама с собой? – вдруг раздался из дверей голос Филиппа.

Теперь мне было доподлинно известно, как распутываются люди, познающие радость (или горе) чувственного удовольствия в необычном исполнении! Их кто-нибудь накрывал за этим более чем странным занятием.

Я с такой проворностью сгруппировалась в положение «строго с севера на юг» и развернулась к Филиппу, что неожиданно сковырнулась с кровати. Упала с неприличным грохотом, шмякнувшись коленкой, а сверху прилетел проклятущий источник уникальных знаний. Острый угол, прорвавшийся через цветочную обертку, ткнул мне прямехонько в плечо.

– Боже… – простонала я, окончательно съежившись и не зная, за что хвататься, чтобы хорошенько потереть. Откровенно сказать, потереть хотелось все тело, а заодно напрочь отбитое о коврик самоуважение.

– Тереза, ты в порядке? – Филипп присел рядышком и с сочувствием посмотрел мне в лицо.

Вообще-то, если бы уголки его губ не подрагивали от сдерживаемого хохота, а глаза не смеялись, я бы поверила, что этот бессердечный мужчина способен испытывать сострадание.

– Конечно, я не в порядке! – сдунув с лица кудряшку, сердито проворчала я. – Как может быть в порядке человек, рухнувший с кровати?

– Давай помогу встать.

Стоило пошевелиться, как коленку резануло болью. Охнув, я скривилась и вознамерилась осесть на пятую точку, потому как выпрямить ногу оказалось невозможно.

– Колено больно, – поморщилась я.

Секундой позже Филипп подхватил меня на руки. Не как куль с картошкой, перекинув на плечо, а очень изящно прижав к груди. Невольно я ощутила, что его сильное тело напряглось. Все-таки тягать с пола взрослую девицу – такое себе удовольствие.

Вообще, было бы обидно, прострели у мужа поясницу. Ведь нет ничего печальнее, чем двое молодоженов, упавших на кровать, исключительно чтобы поохать друг другу на ухо и пожаловаться на хвори. Но мужнина поясница оказалась покрепче моей, хрустнувшей, едва нога отправилась на запад, а рука указала на восток.