Бедовый месяц

На этом более чем пессимистичном прогнозе Клементина охнула и полезла в карман за нюхательной солью. Баночки не нашлось. Вид у тетушки сделался такой, словно она не могла понять, чего хочет больше: рухнуть в обморок или поколотить крайне честного эскулапа, перевидавшего переломов разной степени паршивости столько, сколько Лидия не прочитала любовных романов.

Через час во внутренний двор к выходу из лекарского крыла подогнали тяжелую карету на полозьях. В таких монументальных гигантах обычно путешествовали на дальние расстояния, а моего дядюшку с Клементиной планировали везти в порт, куда в срочном порядке отправили дракона Торнов.

Пришлось споро собирать в небольшой дорожный сундук необходимые вещи, и пока багаж привязывали к карете, мы с тетушками забились в салон. Оказалось, что экипаж только выглядел просторным, но места внутри для четырех дам и спящего Рендела было маловато.

– Все из-за меня, – трагическим шепотом прорыдала Лидия, во время сборов успевшая переодеться в платье, и очередной раз утерла слезы вышитым носовым платком. – Сиал – это худшее, что со мной случилось! Зачем я сюда приехала?

– Справедливо говоря, милочка, – напомнила Марджери, зачем-то собравшаяся вместе с нами к маленькому драконьему порту под горой, – ты горничная при племяннице.

Лидия на секунду замолкла, шмыгнула носом и сконфуженно пробормотала:

– Ох, точно! А я забыла и отдала этому человеку самое главное.

– Лидия, ты умудрилась полностью опустошить счет? – насторожилась я.

Клементина, сидящая рядышком, тоже прилично напряглась: выпрямилась, подобралась и, кажется, наплевав, что потревожит дядюшку, собралась орать.

– Я о душе! – воскликнула Лидия и, экспрессивно взмахнув руками, случайно шмякнула мадам Торн по гладкой щеке. – Душу свою я ему отдала!

Тетушка незаметно выдохнула и с азартом поерзала на лавке.

– Милочка, душа – вещь эфемерная, – философски заметила Марджери. – Не заметишь, как она к тебе вернется.

– А честь и достоинство? Их я не смогу вернуть.

– Лидия, в твоем возрасте надо радоваться, что на них кто-то прельстился, – проворчала Клементина, возмутив нас всех. Был бы Рендел в сознании, тоже вознегодовал бы.

– Что ты такое говоришь? – Я толкнула ее локтем.

– Истинную правду, – огрызнулась та. – Иначе носила бы на себе, как венец безбрачия, до самых седин. С седыми волосами вообще пора думать о цвете савана, а не о всяких любовях.

Мадам Торн подкрашивала полностью седые волосы прядками благородного розового колера, а потому многозначительно кашлянула. Дескать, причисляй себя к немощным старухам. Она-то, Марджери, еще о-го-го.

Появление Филиппа погасило едва не разгоревшийся спор. Он заглянул в карету, оценил кучность рассадки и замер, прикидывая, куда вместиться. По всему получалось: только прилечь рядом с дядюшкой на место, предназначенное в экипаже для сна.

Некоторое время мы спорили, кому следует отправиться в драконий порт. Пока у Филиппа не закончилось терпение. Уехали без нас. Кутаясь от ледяного сквозняка в теплый плащ, я стояла в компании Лидии и мадам Торн и следила, как неповоротливый экипаж неуклюже и медленно разворачивается к раскрытым хозяйственным воротам замка.

– Леди, – деловито вымолвила Марджери, – похоже, нам всем не мешает расслабиться.

– Выпить успокоительных настоек и лечь спать? – кисло уточнила Лидия.

– Выпить хереса, – поправила она. – Мы обязаны посетить дамский клуб. Леди Торн, что скажете?

– Можно просто лечь спать, – предложила я. – Не люблю крепкие напитки.

– Молочные коктейли в дамском клубе тоже подают, – заметила тетушка. – Но, поверь моему опыту, херес лучше помогает справиться с бессонницей.

– Я не страдаю бессонницей.

– Никогда не поздно начать, – кивнула Марджери и скомандовала: – Идемте, леди.

Лидия подхватила длинный плащ, чтобы в нем не путаться, и рванула за мадам. Я потянулась следом, прикидывая, что минут через пятнадцать сошлюсь на головную боль, голодного леймара, недочитанную книгу и с чистой совестью, уважив деятельную тетку, отправлюсь в номер дожидаться Филиппа.

Всегда считала, что дамские клубы походили на гостиные в институтах благороднейших девиц. Не в таких, как наш, – поблагороднее. Славные девицы в этих институтах не защищали животных и не продумывали акции по пристегиванию себя к клеткам в зоопарке (скверная идея плюс один привод), а музицировали, прихлебывали цветочный чай и обсуждали украшения. Драгоценности в клубе гостевого дома, может, и обсуждали, но заодно вели нешуточные схватки по игре в пазлы и пили крепкие напитки из хрустальных рюмок на тонких ножках.

Нам любезно помогли вытряхнуться из плащей, проводили за столик и каждой по очереди отодвинули стул.

– Завтра утром мы с Лидией займемся переездом, – объявила тетка Торн, недовольно разглядывая худенькое меню, словно каждое блюдо в нем вызывало резь в животе. – Она не должна оставаться одна.

– Да? – Лидия моргнула.

– Ни в коем случае! Ты сейчас очень ранимая! – Мадам потрепала ее по слабой руке, лежащей на столе. – Скажу горничным, чтобы они собрали мои вещи. Перееду в твои апартаменты, там как раз две спальни.