Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Подводя итог ходу нашего исследования, необходимо отметить следующие моменты. Политическая структура национал-социализма демонстрирует множество разнородных элементов. Концепция сильного, всеобъемлющего тоталитарного государства, хотя теперь и отвергается в идеологии, является, безусловно, наиболее характерной. Правление бюрократии и вооруженных сил, представленных министерским советом по вопросам обороны государства, является абсолютным. Государство ограничено только в делах полиции и администрации по делам молодежи, где верховная роль принадлежит партии. Основная идеология — расизм, суверенитет избранной расы, воплощенный в вожде. В целом структура находится на службе двух идей, Нового Порядка и пролетарского расизма: превосходства «неимущей» нации, окруженной плутократическими и враждебными демократиями.

Все же главный вопрос, который срочно нуждается в ответе: каковы силы, которые удерживают национал-социалистическое общество вместе? Мы не можем и надеяться дать исчерпывающий ответ. Мы не можем предоставить полный анализ национал-социалистического общества и мы должны, в частности, пренебречь сферами культуры и образования. Третья часть этой книги будет касаться трех важнейших проблем: (1) новая экономика — мы попытаемся раскрыть действие материальных сил, которые поддерживают национал-социалистическое общество; (2) новое общество — анализ социальных сил, определяющих структуру общества, прежде всего классовой стратификации и формирования элиты; (3) пропаганда и террор как два аспекта единого процесса развития: преобразование человека в пассивную жертву всеобъемлющей силы, которая обманывает и терроризирует его, которая возвышает его и посылает в концентрационные лагеря. В заключительной части этой книги мы попытаемся изобразить законченную модель национал-социалистического общества — переплетение государства, права, экономики, политики, и культуры.

Достижения немецкой экономики поразительны. Упразднение безработицы, увеличение производства, развитие синтетических отраслей промышленности, полное подчинение деловой активности потребностям войны, карточная система до войны и во время войны, успешное регулирование цен — эти достижения трудно превзойти. С такой оценкой соглашаются все наблюдатели, но на этом согласие кончается. Нет никакого согласия относительно того, как это чудо было достигнуто, потому что нет никакого согласия относительно природы экономической системы.

Имеется возрастающая тенденция отрицать капиталистический характер национал-социализма.[535] Его называют системой коричневого большевизма, государственного капитализма, бюрократического коллективизма, правления управленческой бюрократии. Эта школа мысли полагает, что в Германии нет больше предпринимателей, только менеджеры; что нет никакой свободы торговли и договора; никакой свободы инвестиций; что рынок был упразднен, а вместе с ним и законы рынка. Цены поэтому являются административными ценами, заработная плата — только административным вознаграждением. Следовательно, закон стоимости больше не действует. Стоимость — это потребительская стоимость, а не меновая стоимость. Классы, если их существование допускается, больше не являются результатом производства.

Власть, которой подчиняется рабочий, не является экономической властью. Его эксплуатация является политической и больше не представляет собой результат его положения в производственном процессе. Присвоение его труда — политический акт, а не экономический. Новая экономика поэтому представляет собой экономику без экономики. Экономика стала административной техникой. Экономический человек мертв. Мотив прибыли вытесняется мотивом власти. Сила, а не экономический закон, является первичным двигателем этого общества, которым управляет элита, состоящая из индустриальных менеджеров, партийных бюрократов, высокопоставленных государственных служащих, и офицеров.

Почти все эти теории основаны на представлении, что век промышленной революции закончен. То, что технический прогресс происходит, конечно, допускается. Но отрицается, что он приводит к коренным изменениям в структуре общества. Такой взгляд впервые был выдвинут еще до того, как Гитлер пришел к власти так называемой Taikreis,

группой романтических реакционеров, которые позже превратились в самых отъявленных национал-социалистов, связанных с ежемесячным журналом, «Die Та» («Действие»).[536] Их лидер, Фердинанд Фрид, объявил о конце эры изобретений и таким образом о конце капитализма. Лоуренс Деннис полагает, что «поскольку капиталистическая динамика промышленной революции преодолена, то дальнейший технический прогресс не является ни динамичным, ни конструктивным».[537] Для Денниса поэтому тоталитарная политическая революция должна занять место промышленной революции.

Лучшая формулировка этого типа теории была дана немецким теоретиком Социал-демократической партии Рудольфом Гильфердингом[538] не по отношению к Германии, а по отношению к России.