Беги, Алиса!

Узнавая и не узнавая улочки с высокими деревьями, покрытыми пыльной листвой, дома с новыми и старыми крышами, подлатанными стенами или старыми трещинами, я думала, как могла бы пройти моя жизнь, если бы не Захаров, Глова, Змей, если бы мой муж не украл несколько миллионов, если бы не умер так рано. Я все еще играла бы в местном театре, сражаясь против мелких интриг труппы, жила в нашем доме, дружила с Женькой и слушала ее бесконечные препирательства с Агатой. От этих мыслей мне стало совсем худо, и я едва не остановила машину, чтобы выйти, подышать, подумать, принять свое опасливое конспиративное возвращение – не дай бог, кто увидит и растрезвонит по городу, тогда все, конец.

Когда же я, наконец, приехала по адресу, то с облегчением увидела тетку лет сорока, что поспешно поднялась с лавки и направилась к такси с вопросительно-встревоженным лицом:

– Алиса? Здравствуйте. А я уж звонить хотела…

Мы поднялись в квартиру, я показала паспорт, тот, из закромов, купленный в ДаркНете, где из настоящего лишь фото и имя. Квартира, скромная двушка с высокими сталинскими потолками, пошловатыми красными обоями и золотыми шторами, навевала мысли о борделе. Хозяева поменяли местами гостиную и спальню, оттого спальня была гораздо больше, давая возможность для маневров при утехах. Холодильник был пуст, в шкафчиках нашлась немудреная посуда, а в тумбочке – пара пачек презервативов. Меня это даже позабавило. Стоило возвращаться на родину, чтобы вот так с ходу оказаться в современном подобии публичного дома.

Я пару минут постояла под душем, стараясь не намочить голову, с брезгливостью вытерлась полотенцем, побывавшем, наверное, на сотнях тел, и решилась выйти в магазин. Питаться все равно где-то придется, и лучше делать это не в кафе или ресторане – ни к чему оповещать горожан о своем приезде. Нацепив очки, я отправилась на улицу и почти сразу увидела стеклянную громаду торгового центра, которого раньше не было. Здраво рассудив, что там есть и продуктовый, и кафе с едой на вынос, и многочисленные бутики с одеждой, я отправилась за покупками.

Одежду я купила быстро, толком не примеряя, хватая с полок вещи демократичных марок, с которыми могла расстаться без сожаления. Так же торопливо перекусила в бистро и уже потом спустилась на цокольный этаж за продуктами. Толкая тележку, я бросала в нее понравившийся товар и, уже практически подойдя к кассе, остановилась как вкопанная.

За кассой сидела Люба, сестра моего покойного мужа, изрядно постаревшая, с пропитым синюшным лицом, сонными, слезящимися глазами, багровыми пятнами на скулах, плохо замаскированных румянами и неровно нанесенной пудрой. Люба и раньше любила принять на грудь, причем не винца, а чего покрепче, но финансовое положение Володи позволяло ей пить дорогие коньяки и водку. Теперь же – я была в этом убеждена – Люба перешла на дешевую сивуху. Ее горло казалось раздутым, как у объевшегося питона, пальцы на руках распухли так, что вульгарное золотое кольцо врезалось в кожу. Даже с трехметрового расстояния я чуяла кислый запах грязи и безысходности. От прежней холеной дамы, которая скандалила в кабинете нотариуса, требуя справедливого дележа наследства, ничего не осталось. Передо мной сидела развалина, жалкая пародия на человека, которая еще пыталась чему-то там соответствовать.

Я откатила тележку в сторону, прошла к другой кассе и, расплатившись, выбежала вон, притормозив у выхода, неподалеку от вращающейся двери. Там, уставившись в гигантское, выше человеческого роста, зеркало, я провела рукой по щеке. Неужели это я?

Осознание прошедших лет моего вынужденного бегства вдруг ударило как обухом. Два с половиной года во Франции, больше двух лет скитаний по России, затем еще два года в Португалии… Шесть с лишним лет, почти семь, а не десять, как считала я раньше, так мало и, как оказалось, так много. За исключением исправленного носа, я думала, что осталась прежней, но из зеркала на меня глядела незнакомка с диким взглядом зеленых глаз. И я еще боялась, что Люба меня узнает? Какой вздор! Высоко подняв голову, я направилась к выходу, чеканя шаг.

Привыкнув пользоваться машиной, я, оставшись без верной лошадки, оказалась бы в затруднительном положении, не подсуетись заранее. Водительские права были приобретены в том же самом ДаркНете, а в городе было полным полно контор, специализирующихся на прокате автомобилей. Я выбрала неприметный «Хендай» и уже днем, выехав на нем в город, установила себе срок: три дня, не больше. За три дня меня вряд ли успеют обнаружить. Захаров, конечно, мог вообще похоронить надежду разыскать беглую воровку, раз уж за семь лет у него это не вышло, но береженого бог бережет. Памятуя о встрече с мачехой во Франции, там, где ее никак не могло быть, а также о встрече со Змеем в доме, куда меня отправил старый друг, я очень боялась таких вот случайностей. Родина стала для меня опасной территорией, и каждый шаг мог обернуться провалом. Актрису Мержинскую здесь знали многие и наверняка еще не забыли.