Белая

Он резко поднялся, нахлобучил шляпу и, распахнув ногой двери, вышел. Мистер Фризелл раздраженно посмотрел на Коротышку Смита, как будто тот был виноват в том, что он так и остался без выигрыша, и залпом допил свое виски. В шесть часов утра по единственной улице города, проходящей его насквозь от первого до последнего дома, промчались с гиканьем и воплями, паля из револьверов в воздух, четыре в усмерть пьяных всадника перебудив и переполошив обывателей. После этого Эби уже не могла уснуть и принялась ходить по номеру, меряя шагами его пыльное тусклое пространство. Чем ближе она находилась к Хении, тем нетерпеливее ждала встречи с ним. Ныне для нее минуты шли за часы, часы тянулись подобно дню, а обоз, направляющийся в Иссэнд, прибудет только завтра. Как же ей хотелось скоротать оставшееся до его прибытия время, хотя бы прогулявшись, но в этом богом забытом городке, она стала объектом слишком пристального внимания, от чего ей было немного не по себе, и она предпочитала коротать время в тесной комнатушке жалкой гостиницы. Салун, почти пустуя днем, был открыт и по ночам, и каждую ночь в нем если не палили, то дрались и она, порой, совсем не высыпалась. Мужчины вели себя нахально и грубо, женщины были крикливы и бесцеремонны и, она, видит бог, лучше и безопаснее чувствовала себя в индейском стойбище, чем здесь. Эбигайль пыталась представить, как произойдет ее встреча с Хенией и раздумывала над тем, что скажет ему, как убедит принять ее обратно. Она была уверена, что не доберется до форта Иссенд и либо попадет к мужу, либо ее убьют. Правда, была вероятность не найти его и здесь. Хения был неуловим для солдат американской армии, появляясь в самых неожиданных местах, там, где его вовсе не ждали, и расспрашивать о нем открыто она, по понятным причинам, не могла. А ей, порой невыносимо, хотелось увидеть его, услышать его глубокий ровный голос. Часами она могла вспоминать выражение его лица, когда он спал, улыбался, слушал, говорил, о чем-то думал, и смотрел на нее. В это утро, так и не заснув, она решила спуститься в салун, в надежде выпить кофе в тишине и полном одиночестве. Именно в этот ранний час и застал ее шериф, войдя в салун вслед за зевающим мальчиком, посыльным от мистера Фризелла. Увидев за одним из столиков одиноко сидящую молодую женщину, он опешил. Мало того, что она была в умопомрачительной шляпке, так еще и платье было сплошь из такого же ажурного кружева, а здесь подобного сроду не видывали. Под кружевом платья имелась кремовая подкладка, и шляпка была украшена такими же кремовыми лентами и маленьким букетом роз. Жемчужные пуговицы на лифе, идущие до глухого воротника стойки, повторяли матовый блеск жемчужных сережек. Белоснежное кружево платья словно освещало ее гладкую кожу, резче выделяя темную дугу бровей и очертания губ. Помешивая кофе, она читала газету, и только потому шериф мог позволить себе так безнаказанно глазеть на нее. Он вдруг представил кружевное платье незнакомки на пышных формах своей Марты и быстренько отогнал столь опасные мысли. Слишком уж это сравнение было не в пользу его жены. Сон окончательно слетел с него. Очарование незнакомки будоражило не хуже терпкого кофе, и шериф с ревнивой горечью подумал, до чего повезло тому парню, к которому эта дамочка так рвется в форт Иссэнд.

- Доброе утро, мэм, - поздоровался он, подходя к ее столику и прикасаясь к полям своего стессона.

Она подняла глаза, приветливо улыбнулась и отложила газету.

- Доброе утро, шериф.

- Позволите? - кивнул он на стул.

- Присаживайтесь, - пригласила она.

После того, как заказал подбежавшему к нему мальчику крепкий кофе и кусок пирога, шериф спросил:

- Сдается мне, вы ждете обоз до форта Иссенд, не так ли?

- Да. Неужели он опаздывает? - встревожилась она, не заметив, что шериф стиснул чашку с кофе так, будто это была шея самого Малыша Кида, разыскиваемого во всех штатах Америки.

- О нет, обоз прибудет с армейской точностью, будьте уверены, - бодро отозвался Генри Чаплер. - А только хотелось бы знать, так ли уж необходимо вам в Иссенд. Я понимаю, - поднял он ладонь, предупреждая ее возражения, - это вовсе не мое дело, и все же я вынужден настаивать на вашем ответе.

Он ждал, что она, оскорбившись, встанет и уйдет, и находил это правильным, но она, молча, поднесла кружку к губам, наклонив голову так, что поля шляпки закрыли ее глаза. Он понял - своим молчанием, она давала понять, что его все же вопрос неуместен.

- Ладно, тогда так... - решил зайти с другого конца шериф. - Стоит ли эта поездка того, чтобы подвергать себя риску попасть в плен к индсменам, а то и лишиться жизни? Это уж как повезет.

И тут впервые за все время их разговора она, кажется, заволновалась.

- Но какова вероятность того, что индейцы нападут? - живо спросила она.