Белая

Всю ночь на стоянке горели костры и пелись песни скорби, сопровождаемые безутешными рыданиями. Вместо типи над землей поднимались погребальные помосты. Никто не спал, каждая палатка в племени Бурого Медведя кого-нибудь да оплакивала. Хоронили мужчин, стариков, женщин и детей. До утра не утихал рыдания, и протяжные стоны душевной боли. Горе придавило и опустошило, казалось, ничто больше не проймет людей, все слезы выплаканы, а сердца опустошены, но когда на рассвете солдаты привезли на волокушах тела Бурого Медведя, Широкого Крыла и Хении люди поняли, что надежды больше не осталось. Ничего не осталось, кроме жалкой жизни, уготованной им бледнолицыми. Им дали на погребение вождей день, после этого они должны были собраться и тронуться в путь. Племя было обезглавлено, повержено, дух уничтожен, гордость растоптана, и людям еще предстояло отойти от шока. Тела переложили на носилки, возле них сгрудились обессиленные горем соплеменники, молча глядя на своих вождей и молясь за них духам предков. Но Эби не собиралась подходить. Зачем? Ей там нечего делать, не на что смотреть. Горько плакали женщины. Пошатываясь, к ней подошла Легкое Перо и, взяв за руку, потянула за собой к носилкам.

- Взгляни на него в последний раз, - прошептала она.

- Нет, - выдернула от нее руку Эби. - Я не могу... Уходи. Мне нужно кормить Эйлен.

Легкое Перо взглянула в лицо своей бледнолицей дочери и взмолилась Великому Духу, прося помощи. Все было намного хуже, чем она опасалась. Белая отказывалась принимать гибель мужа. Она встала на опасную тропу, душой и разумом, следуя за погибшим, и куда это приведет ее. Неожиданно носилки Хении поднесли прямо к Белой, опустив на землю возле ее ног. Люди рассудили, что жена вождя должна попрощаться со своим мужем. Вылинявшее потертое солдатское одеяло откинули с его лица, но Эби упрямо смотрела в сторону, так и не взглянув на Хению. Но когда носилки подняли и понесли к погребальному помосту, она упала на колени, попыталась подняться, но ноги не держали ее. Так она и сидела на одном месте, бездумно глядя, как кладут ее мужа на помост. Она не могла принять, что это все происходит с Хенией и там, на погребальном помосте был Хения... до нее это плохо доходило. Это ведь какое-то недоразумение? Ведь не может такого быть, чтобы Хении не стало? Эби была опустошена. Она бессмысленно смотрела на то, как проходило погребение под заунывное пение измученного болью от раны шамана. Но видела ли, сознавала ли, потому что и после погребения, она только и делала, что ждала, глядя на вход палатки, уверенная, что вот-вот откинется кожаный полог и, пригнувшись, войдет Хения. Душа и разум Белой не принимали ужасающей действительности, действительности о том, что Хении больше нет. Осенний Лист и Широкое Крыло положили на один помост, чтобы и после смерти они были вместе.

Оправлявшийся от тяжелого ранения Каменное Перо, один из выживших Равнинных Волков, рассказывал, что Полковник с Юга не собирался вести с вождями никаких переговоров. Он даже слова им не дал сказать, а подняв кольт, выстрелил в первого же индейца, вошедшего в его палатку. Двоих оставшихся вождей схватили и тут же повесили. Каменное Перо говорил, что Полковник с Юга был страшно доволен, потому что его пуля попала Хении прямо между глаз.

Книга четвертая.

Она лелеет любовь, которая умерла, пусть посвятит себя живой любви.

Из ф-ма "Во имя чести"

Не всегда враг является врагом, а друг - другом.

Индейская пословица