Белая

Но сиу смотрел перед собой настолько безучастным взором, как будто все происходящее не имело к нему никакого отношения и было неинтересно. Как будто не под его локти, заведенные за спину, была просунута палка, а руки стянуты кожаными ремнями, как будто не на его плече кровоточила вновь открывшаяся рана, как будто не на его груди виднелись свежие ножевые порезы, а из разбитой губы по подбородку текла кровь. Когда ее бросили на землю к ногам вождя, лицо его оставалось неподвижным и бесстрастным, но что-то из него ушло. Один из сидевших на корточках поднялся и резко выговаривал подошедшему пауни, все время тыча в сторону Белой. Похоже, он интересовался зачем тот тащил сюда женщину, когда можно было покончить с ней еще в пещерах. Его занимал только пленник и трое, совещавшихся между собой пауни, были раздражены его стойким молчанием. В ответ на выговор, пленивший Белую индеец, выхватил из-за пояса томагавк, занеся его над головой девушки. И тут Хения с глубоким презрением, что-то процедил сквозь зубы. Пауни, выговаривавший соплеменнику, притащившему из пещер белую женщину, сделал знак остановиться. Он недоверчиво смотрел на пленника, который оставался все так же бесстрастен, словно заговоривший и тут же умолкнувший тотемный столб, и не похоже было, что он вообще открывал рот. Желая удостовериться, что ему все это не показалось, пауни поочереди посмотрел на своих людей, но те с таким же недоумением переводили взгляд с пленника на девушку и обратно. Тогда, отдававший приказы пауни, сделал движение и стоящий позади Белой индеец, схватил ее за волосы и дернув, запрокинул голову назад, прижав лезвие широкого ножа к ее горлу так, что девушка не могла сглотнуть. Хения метнул на нее быстрый взгляд, что-то сказал и нож, прижатый к ее горлу, опустился. С бесцеремонным любопытством пауни рассматривали Белую и в их взглядах уже не было пренебрежения. По знаку главаря пауни, нож от девушки убрали, ее волосы отпустили, и державший ее индеец, отступил. Белая внимательнее пригляделась к главарю этой шайки грязных собак. Лицо его отличалось жестоким выражением и надменностью, глаза смотрели зло, узкие губы властно сжаты. Такой человек не знал милосердия и Белая уже успела отметить, что его команды старались выполнять тот час, боясь помедлить хоть миг. От его неподвижного пристального взгляда становилось не по себе. Помимо леггинов на нем была одета красная рубаха на выпуск в белый горошек, а на груди прицеплена медалька. Он что-то спросил Хению и теперь индейцы смотрели на пленника, ожидая от него ответа.