Белая

- Не беспокойся, воин, - прошамкала старуха. - Бледнолицей скво повезло, духи благосклонны к ней. Она помнит себя, она помнит тебя. После такого удара, многие больше не знают своих прошлых дней. Дай ей время, не торопи ее память, если, обернувшись назад, она не увидит их.

Возвращаясь назад, к стойбищу Бурого Медведя, на привалах у вечернего костра Хения рассказывал Равнинным Волкам о своем восхождении к священной пещере. Белая слушала его так, как будто вовсе и не была участницей этих событий и отказывалась подтвердить, или опровергнуть тот или иной случай, когда Хения просил ее об этом. О схватке с пауни, о том, как заболела после, как и о ранении Хении, она ничего сказать не могла. В конце концов, вождь, сам не любивший вспоминать об этом, решил оставить ее в покое. Ему достаточно было того, что она не рвалась домой, так стоило ли напоминать ей о доме? Она и так узнала, что, оказывается, вела себя мужественно, как подобает настоящей скво, и о том, что своей волей поразила пауни и что они не стали убивать ее, когда он сказал, что Синий мундир погиб от ее руки, а еще одному она разбила голову прикладом ружья. Вождь пауни, Земляная Змея не поверил в это. Он сказал, что белые женщины ни на что не годные женщины, что он убеждался в этом не раз. Они начинают плакать и кричать и биться в истерике от одной оплеухи, и он сейчас это докажет. Но доказала Белая... Хения утверждал, что Земляная Змея перед тем как умереть, испытал потрясение, что его, воина, убила никчемная бледнолицая. Рассказывая все это, он вглядывался в лицо девушки и видел, что она ничего не помнит. Всю дорогу она ехала позади него, стараясь, к неудовольствию Хении, лишний раз не касаться его. От подобного напряжения она уставала, и он предложил ей сесть впереди него. Равнинные Волки только плечами пожимали и переглядывались, догадываясь, что это всего лишь уловка со стороны вождя, потому что он мог взять еще одну лошадь для Белой, хункпапа с радостью одолжили бы ее, но не захотел. Ехать впереди Хении было намного удобнее, если не замечать, что он время от времени стискивал ее своими бедрами, но она не паниковала из-за этого, зная, что индейцы, не признававшие, ни стремян, ни седел, ни узды, направляли лошадь бедрами и коленями, особенно тогда когда необходимость заставляла стрелять на полном скаку. Все-таки опираться спиной на его грудь было не так вызывающе. Теперь-то она понимала, что приличии, если не выходили за рамки разумного, были весьма удобны, помогая избежать двусмысленных и неконтролируемых ситуаций, подобной этой. Она могла позволить себе откинуться к нему на грудь, тем более, что вождь не возражал против этого, и иногда, так и засыпала у него на груди под ровный ход коня. Почти всю дорогу до лагеря Бурого Медведя, раскинувшегося в излучине реки, они проехала молча, и лишь раз она спросила его.

- Что ты сказал пауни, когда они хотели убить меня?

- Сказал, что духи Саха Сапа защищают тебя.

- Это было первый или второй раз, когда ты заговорил?

Хения подумал, потом сказал:

- Мозгов у пауни меньше чем у полевой мыши, пришлось им втолковывать, что твоими руками духи убили Синего мундира, а второму ты размозжила голову. Ты воин.

- Как ты спас меня?

Он долго молчал.

- Разве спас? - тихо проговорил Хения и его подбородок коснулся ее макушки. - Пока я схватился с пауни, пытавшимся уйти от меня, второй чуть не убил тебя. Но у тебя было ружье, и ты метко уложила того, кто бросился за тобой.

- Это вышло случайно. Я не видела в кого стреляла и даже испугалась, что вдруг попала в тебя...

- Ты испугалась?