Белая радуга

Позвонил отец, спросил, в состоянии ли она доехать с ним до полицейского участка, опознать напавшего на нее парня и написать заявление. Вике в полицию совсем не хотелось, но она привыкла с самыми неприятными делами расправляться в первую очередь, поэтому в темпе переоделась и приготовилась к выходу. Но родителей не было еще целый час. Она уже и волноваться начала, и в окна выглядывать, а вот позвонить не решилась.

Наконец теперь уже взаправду хлопнула входная дверь. Вика прислушалась, приоткрыв свою дверь на узкую щелку, – похоже, привычка подслушивать сформировалась в сжатые сроки. Ей хотелось понять, все ли в порядке с мамой и почему прогулка так затянулась.

– И что нам теперь делать, снова квартиру менять, что ли? – Голос матери звучал глухо, как будто она была готова заплакать.

– Перестань, Анечка, еще не хватало, – с досадой отозвался отец. – Постараемся поменьше контактировать, и все дела.

– Но это же не женщина, а птица-говорун какая-то, – продолжала возмущаться мать. – А если она теперь и с ней захочет поболтать?

Девочка сообразила, что речь идет не только о какой-то женщине, но и о ней, Вике. Она давно привыкла, что родители крайне неохотно называют ее по имени.

– Не захочет. Мы ей ответили на все вопросы, и я просто не представляю, какой наглостью нужно обладать…

– Ты будешь удивлен, – голосом, полным сарказма, перебила мать. – Слушай, может, в самом деле отправить ее куда-нибудь? В школу с пансионом, в санаторий с учебной программой, если уж она сама про это заговорила?

Тут уж можно было не сомневаться, что разговор шел о ней. Вику бросило в жар. Значит, родители все же обсуждали ее просьбу о закрытой школе.

– Глупости! – непривычно жестко оборвал отец. – Этого никогда не будет, нам хватило этого лета. Я не намерен из-за всего этого потерять еще и тебя…

Голоса удалились в сторону кухни, в очередной раз оставив Викторию в недоумении. Теперь она окончательно ничего не понимала.

Таня проснулась в отличном настроении, хотя разбудил ее голод – тянущее чувство в животе. Ого, да это же лучше любого будильника работало! Девочка живо выползла из-под одеяла, привычно оглядела себя с ног до головы в зеркале, хотела огорчиться, но неожиданно громко хихикнула и подмигнула сама себе. Все можно исправить, пока жива!

Родители уже отбыли на работу, на кухне был только брат, допивал кофе. А Таню ждала именно та еда, которую она с вечера заказала матери: отварная куриная грудка и салат. В жадной спешке заправляя его маслом, – аж руки тряслись! – она сказала:

– Ты, Еж, меня не жди, отправляйся прямо сейчас куда там тебе нужно.

Подвижное лицо брата тут же выразило шутливую обиду:

– За что так сурово, сестрица? А я-то мечтал спокойно попить кофейку, потом не спеша прогуляться с тобой под дождиком.

– Нет уж, без меня гуляй, если хочется, – ответила Таня, вгрызаясь в нежное мясо. – Я уже в новой школе пообвыкла, дорогу тем более запомнила.

Володя нахмурился. Возможно, он подумал о том, что не в силах уберечь сестру от неприятностей, ведь вчера все началось, едва они расстались. Дернул ее за косу и пошел к себе в комнату собираться. Таня вышла из дома через десять минут с расчетом пройтись спокойно и подготовиться к новым возможным испытаниям.

От их нового дома до школы всего-то была четверть часа ходьбы даже самым медленным шагом. Она прошла один двор, другой, потом через подворотню – и вот уже впереди над крышами пятиэтажек стали видны золотистые башенки и старинные дымоходы «Белой радуги». Но тут из-за дерева ее кто-то окликнул.

Таня обернулась и едва сдержала раздраженный стон, потому что там, вскарабкавшись в развилку раздвоенного тополя и умостившись в ней, стоял Майский. Кудрявая Пашина голова торчала между двумя стволами – вечными соперниками в борьбе за выживание. Сегодня Майский не улыбался, и румянец со щек как-то слинял.

– Привет, Таньк, – сказал он.

– И тебе.

– Эй, не спеши! – Он заметил, что девочка собирается пройти мимо, и начал торопливо сползать с дерева. – Разговор имеется.

Таня все последние десять минут, пока шла от дома, давала себе мысленный зарок ни с кем больше не говорить без необходимости, особенно с личностями незнакомыми и сомнительными. Но все же Паша вчера выручил ее, отстоял перед Иваном Сидоровичем…

Вспомнив это, она шагнула к тополиному уродцу, оперлась рукой о правый ствол, хилый, но живой, обросший листьями даже по стволу. Левый, похоже, проиграл схватку за жизнь.

– Кстати, спасибо тебе за вчерашнее!

– Да ладно! – Майский недовольно дернул плечом. – И имей в виду, в школе об этом лучше помалкивать. А вообще я хотел предупредить: будь теперь начеку каждую минуту, потому что Дашка точно что-нибудь придумает, в сто раз хуже, чем с рюкзаком.

– Хуже? – Таня от изумления всплеснула руками. – Да куда же еще хуже, чем выставить меня воровкой?! В лучшем случае клептоманкой!

Паша натужно и неискренне расхохотался: