Белая радуга

– Поверь, это для нее была лишь легкая разминка! И знаешь, ты не переживай, если в гимназии дразнить будут, обзывать, – так даже лучше. Типа маскировка, понимаешь? Вот если Зимина заметит, что ты в порядке, – тогда все, кранты! Она найдет способ тебя достать. И будь настороже! Ни у кого ничего не бери, вещи свои не разбрасывай, проверяй, куда садишься и кто у тебя за спиной. В классе не доверяй вообще никому, Дашка всех под себя подмяла.

– И тебе не доверять? – не удержалась она от вопроса.

Майский вздохнул, почесал затылок:

– Не, мне доверяй, конечно, но так, чтоб никто не догадался. В гимназии не подходи и в сторону мою не смотри. Но это только чтобы их с толку сбить, понимаешь? А после уроков я могу, к примеру, к тебе домой зайти, потреплемся. Ну если хочешь.

– Нет, – сказала Милич.

Майский даже отпрянул, обиженно заморгал.

– Ладно, понял. Ну все тогда, расходимся… В смысле, иди вперед, я следом.

Таня сделала шаг, но, устыдившись, замерла на месте. Нет, нельзя так отшивать человека, который сделал ей добро, он же не виноват… в том, что у нее есть одна необъяснимая особенность. Лучше сразу попытаться объяснить, почему она не желает никаких контактов. Он, конечно, не поверит, ну и подумаешь, не в первый раз, зато ее совесть будет чиста.

– Слушай, Паш, можно я тебе кое-что расскажу? – спросила она, исподлобья пытливо разглядывая парня. – Только ты дослушай до конца, а ржать и все такое сможешь потом.

– Говори, – встрепенулся Майский. – Вообще ржать не буду, не в моей натуре.

Девочка пару раз прерывисто вздохнула – дело предстояло не из легких и с непредсказуемым результатом… хотя нет, вполне предсказуемым.

– Это моя третья школа, – храбро начала она. – Первые две были в Питере, где мы раньше жили. И из обеих родителям пришлось меня забрать. Потому что в меня… в общем, все влюблялись.

– Кто все? – заморгал золотистыми ресницами Пашка.

– Парни. И одноклассники, и из старших классов. Я ничего не делала, чтобы привлечь их внимание, это точно! Но когда я была в пятом классе, из-за меня подрались парни из седьмого. И один попал в больницу. Начались всякие разговоры, и родители перевели меня в другую школу, языковую. Хорошая школа, мне там очень нравилось, тем более что я хочу переводчиком стать. Но там один парень из девятого преследовал меня, проходу не давал, угрожал с собой что-нибудь сделать. Завуч вызвала моих родителей и заявила, что у меня «неконтролируемый природный магнетизм». Родители даже разговаривать с ней после этого не стали, сразу забрали мои документы. Доучивалась шестой класс на домашнем, из дома выходила только с братом или отцом – парень тот ведь и не думал отставать. А потом переехали сюда, и вместе все решили, что все же лучше мне ходить в гимназию, чем сидеть на самообразовании. Вот…

Она подняла глаза на Майского – тот не смеялся, слушал с интересом, даже голову по-птичьи уронил на плечо. Воспользовавшись паузой, спросил сочувственным тоном:

– А ты типа пока сидела эти полгода дома, ну на нервной почве…

– Не понимаю, – нахмурилась девочка.

Паша перешел на язык жестов: обвел вокруг себя руками, словно снеговика в воздухе нарисовал.

– А, растолстела? – догадалась Милич. – Вот и нет, я всегда полноватой была. У меня проблемы с сердцем, раньше я много лежала в больницах, вот и стала такой.

Она с вызовом глянула однокласснику в глаза, давая понять, что не стыдится себя, так что он может называть вещи своими именами.

– Новенькая, ты чего мне врешь? – От возмущения Майский, похоже, напрочь забыл ее имя. – Я тут слушаю, как дурак, ушки-то и развесил! Не, может, в тебя кто-то один и влюбился, но чтобы столько парней – вранье. Такое даже вокруг Дашки не происходит, а она ж типа первая красавица у нас.

Таня пожала плечами: не веришь, и не надо. И повернулась к парню спиной, к гимназии лицом. Даже сделать пару шагов успела.

– Эй, а ты зачем мне это рассказала? – раздалось ей вслед.

Пашин голос подозрительно вибрировал, он был то ли зол, то ли сбит с толку.

Девочка на ходу бросила через плечо:

– Затем и рассказала, что с тобой тоже это происходит. Потому что тебе в голову не пришло бы за меня заступаться, не попадись ты на эту удочку.

Майский ошарашенно потряс головой, словно ему вода попала в уши.

– На какую удочку, нормально говори! Ты думаешь, я влюбился в тебя, что ли?

Таня на ходу повернулась к нему и утвердительно кивнула. Паша отступил на шаг, он выглядел глубоко шокированным. Даже голос на пару секунд потерял. Зато потом заорал на весь двор:

– Да ты вообще свихнулась?! Ну слов нет! Да ладно! Новенькая, не хочу быть грубым, но мне совсем другие девчонки нравятся. Типа Дашки, не будь она такая стерва. А тебя я просто пожалел: новенькая, толстая, да еще и на Дашку сразу нарвалась. Ну теперь все, даже на глаза мне не попадайся!

Милич с готовностью закивала:

– Да я с удовольствием! Но мы в одном классе, не получится совсем не попадаться. Предлагаю договор: я с тобой заговаривать не стану, а ты – со мной. Сможешь так?

– Еще спрашиваешь! Не заговорю, не сомневайся!

Майский промчался мимо, на мгновение оглянулся, шутовски раскланялся: