Белые пешки

– Владь, – он внезапно заговорил на «ты», да еще так фамильярно? – Дела нужно объединять в серийник, пока не поздно. Подумай об этом. И похлопочи.

Дядя Владя замер. Сжал губы, выругался, кажется, но так и не обернулся. А вот Ника через плечо глянула – и увидела, как Алеф, поднявшийся со стула, что-то клеит к стене возле рабочего места. Ника присмотрелась, даже немного вернулась. Почти сразу она узнала изображенного на фотографии мертвого человека и вздрогнула. Что?

– Зачем вам?.. – Она торопливо прикусила язык. Алеф прилеплял поверх плана округа снимок трупа, обнаруженного ею во время давнего ночного дежурства. – Это…

– Дружок, а ты нас точно ни с кем не путаешь? – ответил, в свою очередь, дядя Владя. Тишина вокруг опять повисла тяжелая, липкая, как подмерзшие гроздья винограда. Дядя Владя злился. И нервничал. А остальные, судя по оцепенению, это чуяли.

Ника все рассматривала импровизированную «выставку», совсем в духе американского кино: кнопки, нитки, стикеры. Две фотографии рядом с той знакомой изображали парня и девушку, изувеченных так же: будто кем-то растерзанных. Парень лежал, а точнее, скорчился в крошечном помещении, похожем на туалет. Девушка была еще и посиневшая, распухшая. Бросили в реку? Ника перевела взгляд ниже и наткнулась на еще один снимок, фото глубоких-глубоких рытвин на асфальте. Рядом сиротливо белел кусок бумаги с именами и датами. Алеф разгладил его и накрыл ладонью.

– Три трупа с одинаковыми повреждениями и однотипной деформацией пространства, Владь. Аномальной деформацией. Ничего не напоминает? Это говорит о…

Дядя Владя заговорил резче:

– Тебя не просили это классифицировать. Даже если это серийник! А еще подумай-ка: такие разные дислокации, люди, да там вплоть до гражданства…

– А фигуры? – Алеф показал на несколько распечаток. Там Ника увидела старинные шахматные доски. – Те пешки, которые бросили возле трупов. Я обращался к специалистам по антиквариату, они говорят, работа эксклюзивная, авторская, не поддается вменяемой атрибуции. Не русская и даже не европейская. След ведет на Восток.

– Восток… – Дядя Владя сузил глаза. А потом опять сжал Никино плечо. – Дело тонкое. Оставь, пожалуйста, эти домыслы где-то подальше от нашего порога. Вообще не понимаю, почему ты… – он не смог подобрать слов, – тебя…

– А никого не должно? – тихо, почти как эхо спросил Алеф. – Уверен? И ты уверен, что это ничего, вот совсем ничего тебе…

– Хватит! – Дядя Владя сделал какой-то хлесткий жест, будто отбил ребром ладони летящий бумеранг. Желтовато-смуглые щеки его пошли неровными красными пятнами. – Правда, Алеф, хватит. Издеваешься? Если думаешь, что у меня не свербит, то…

– Так в чем проблема, Владь? В чем? Ты довольно высоко взлетел.

Тяжелые, ослепительные, злые глаза. От них хотелось спрятаться, и явно не только Нике. Даже грозный Шпендик втянул в плечи голову.

– Пошли, – бросил дядя Владя, проигнорировав последние слова. – Работай, Алеф. С тем, что действительно касается тебя. Помоги молодежи с шампуром, например.

Дальше Нику потащили вперед, как упрямую козу на веревке. Но взгляд Алефа все еще, казалось, жег им обоим спины. Точно спасаясь от этого взгляда, дядя Владя грохнул дверью, как никогда не грохал дома. Со стены что-то посыпалось.

– Ох… – Стремительно пройдя узенький, как обувная коробка, опрятный кабинет, он буквально завалился на стул. – Не поверишь, Ник, каждый раз поговорю с ним просто, а чувствую себя как после расстрела. Смотрит, а внутри перекручивается. Подарочек…

Ника молчала. Она не решалась ни кивать, ни спорить. Между молотом и наковальней – будущим начальником и будущим наставником – оказаться не хотелось.

– Прости уж, если он сильно тебе не понравился, – продолжил дядя Владя, бесцельно выдвигая ящики стола, заглядывая в них и снова задвигая. – Но, знаешь, лучше он, хотя бы точно не будет приставать. Джентльмен, вот так! Кхм… – Взгляд робко скользнул ниже ключиц Ники. – Извини, но в твоем случае это правда важно. Нет, у меня все ребята приличные, но… но…

Ника и на это промолчала. Что тут скажешь? Дядя Владя всегда опекал ее несколько чересчур. Как вторую дочь. Если можно представить себе отца, который сочетал бы черты того самого Северуса Снейпа и гуся Бориса из любимого Левой мультика «Балто», то вот же он – дядя Владя.

– Почему этот Алеф такой нелюдимый? – чтобы не застрять в унынии и не дать себе разозлиться, спросила Ника. Она наконец отмерла настолько, чтобы пройти к свободному стулу и присесть. – И почему «Алеф»?

Дядя Владя вздохнул: