– Кстати, а дайте мобильный Анастасии, пожалуйста, – окончательно вернул ее к реальности ректор, почесывая голову питомцу. – Мне нужно обсудить с ней музыкальный номер на новогоднем празднике. Уверен, японские гости оценят ее талант.
– Лично почему не попросите? – набычилась Марти.
– Не хотел бы ее обременять лишний раз, если уж вы здесь. Вы ведь дадите?
И пришлось подчиниться. Она помнила: Ася ректора любит, возражать не станет, да и про музыкальный номер уже все уши прожужжала. Небрежно набросав цифры на клочке бумаги, Марти ретировалась. Весь путь до аудитории ее не переставало трясти.
А я ведь хотела этого еще пару дней назад – поверить, что свихнулась. Пошла бы к психологу, а то и к психиатру, села на таблетки. Сходила бы в церковь, как хотела уже несколько раз. Я приняла бы даже факт, что мама все выдумала про нашу семью, что только сейчас начала говорить правду, а я сопротивляюсь, не желая из «особенной» превращаться в шарлатанку. Все шло к этому. Теперь ведь и папа утверждает, что, когда мама помогала ему молодому с расследованиями, ей просто «везло угадывать». Никто не помнит, кроме меня.
Да, я была готова. Но нет. На шахматной доске, вокруг которой строят криминальные теории Ника и мистер Зануда, недавно появилась новая фигура. И кажется, уже никто в органах не понимает, как с этим быть.
«Странный какой. Будто не из нашего времени».
Марти ждала, пока Крыс снимет деньги, и от скуки наблюдала за примечательным посетителем банка – смуглым мужчиной с аккуратно зализанной прической и подкрученными усиками. Даже пыталась выстроить ему альтернативную биографию.
«Да. Итальянец-эмигрант времен сухого закона или чуть попозже».
Одет этот тип, читавший надписи над стеклянными окошками, был стильно и прилично: пальто цвета кофе с молоком, брюки в тон, черные начищенные ботинки – они сочетались уже с рубашкой. Красавчик. Ухоженный. Без галстука, зато с золотым перстнем-печаткой на правой руке. Да еще в шляпе старомодной…
– Крыс, – захихикала Марти.
Кирилл был поглощен экраном банкомата, что-то у него там не получалось. Он только шикнул, Марти обиделась и продолжила скучать. Объект ее наблюдения уже выбрал себе подходящее банковское окно и неспешно, спрятав в карманах руки, пошел туда. Такая прямая спина, такая уверенная поступь, такая, блин, задница и походка. Марти облизнулась и тут же принялась себя ругать: лучше бы она так Левку разглядывала, чью квартиру оккупировала. Ему было бы приятно. В конце концов, он тоже симпатичный, прелесть… но мысли, как непослушные щенки, все рвались к левому мужику:
«О-о! Гангстер из фильмов про Чикаго. Ему только ствол! Как у Дилинджера! Или…»
История почти сложилась. А потом мужчина в костюме и шляпе улыбнулся, поднял пистолет и звучно, бархатисто, будто сообщая лучшую на земле новость, произнес:
– Это ограбление, лягте, пожалуйста, на пол.
То ли крики быстро стихли, то ли их не было – а только пронизывающий лед от кончиков пальцев ног до макушки. Тошнота. Ступор. Какой бред, это что, стеб, пранк? Мир обесцветился. Марти все стояла и пялилась, стояла и пялилась, даже когда на нее навели дуло и рявкнули:
– Синьорина, эй! Чем вам прочистить уши? На пол!
Мужчина смотрел. Правый его глаз то ли косил, то ли просто не двигался. Марти поверила, лишь когда Кирилл резко дернул ее вниз и она уткнулась носом в холодную плитку.
Подручный – охранник – уже тоже держал всех на мушке. Кроме Марти и Крыса в отделении была пожилая пенсионерская парочка, клиентка помоложе с ребенком и всего три служащих. Последние даже не визжали, не говоря о разумных действиях – нажатии каких-то там тревожных кнопок. Девушки по-кроличьи окаменели, лишь переводя взгляды с одного вооруженного мужчины на другого.
– Леди, – подмигнул самой юной «гангстер», – покажете хранилище?
Та сдавленно всхлипнула и махнула рукой себе за спину, на бронированную дверь.
– Нет, так не пойдет. Мне не помешает компания…
Девушка всхлипнула еще раз, громче, и замотала мелированной головой.
– М-меня уволят, п-потому что я вам помогала! Я только устроилась! У меня мама…