Белые пешки

Она замолчала и взяла Дэна за плечо: видимо, он побледнел. Не стал отвечать, только кивнул, спрятал в карманы мерзнущие руки. Ника, переминаясь с ноги на ногу, жевала губы и явно искала слова сочувствия. Ничего нового она не придумала, стала заученно повторять то, что такие, как она, говорили в каждом втором сериале:

– Мы его найдем, слышишь? Алеф хочет разобраться с этим Шахматным Маньяком! Алеф! – Возвысив голос, она окликнула мужчину на крыльце. Тот ее то ли не услышал, то ли проигнорировал. Зато стриженые слов без внимания не оставили.

– Слышь, коза московская, ехали бы вы. – Подошел широкоплечий конопатый парень, старший из троих. – И так времени до хера отожрали. Это как бы наше дело, нет? Следак уже посмотрел и все сказал. – Он зыркнул на Алефа. – За вами кто вообще?

Ника, которую он не без удовольствия ткнул пальцем в грудь, почему-то растерялась, и парень это заметил.

– У вас какие полномочия, бомбовоз сисястый? – спросил он грубее, и Дэн с усилием сбросил оцепенение: вышел вперед, становясь между подругой и этим уродом. Урод сощурился:

– Гражданский? В туман свалил. Быстро.

Нужно было включить гопника, но гопник ведь никогда не включался. Как, впрочем, и джедай. В лицо бросилась краска, Дэн сжал кулаки уже до боли в ладонях и сделал единственное, что мог, не навлекая ни на кого последствий: пристально посмотрел сверху вниз. Он был выше этого накачанного… опера? Да, похоже, это оперативники, что-то такое Марти с Никой объясняли. Без формы, сердитые, стриженые – почти всегда опера.

– Дань, расслабься, это рабочие моменты. – Ника хлопнула его по плечу и встала рядом, тоже посмотрела на парня. – Это с нами. И да, мы – тоже оперативники, но…

– ОПЕРА? – рявкнул парень. – Оба?! Да вы офонарели!

Казалось, он готов ринуться на Нику и на Дэна заодно, но человек с крыльца, привлеченный назревающим скандалом, наконец подошел. Он двигался сквозь пустоту, без толпы, но все равно словно рассекал невидимый лед каждым тяжелым шагом.

– Ну и что у нас тут? – Он плавно сдвинул подальше и Нику, и Дэна. Несмотря на холод, на плечи его была небрежно накинута лишь старая темная штормовка.

Конопатый окинул его злым взглядом и кивнул на шахматную фигурку:

– Правильно понял, что это наш

вещдок? Отдавайте.

Мужчина, не реагируя на вызывающий тон, тихо произнес:

– Да, мы как раз уезжаем. Пожалуйста, не забудьте отослать копию всех материалов по адресу, который пришлют вам факсом. Лично мне. Левицкий Александр Федорович. Ничего не упустите. Время сейчас очень дорого.

– Сатанистами попахивает, кишки всюду… – прищурился опер, а Дэн поймал Никин встревоженный взгляд. – Чего вцепились? Своих мало?

– Обстоятельства разные. А вцепиться могут и на другом уровне, – прозвучало мягко, но с неприкрытой угрозой. – Скоро. Обещаю.

– Испугал ежа… – Опер скривился. – Вот понтами трясет москаль… Фамилия!

– Левиц… – начал мужчина.

– Да следака твоего! – огрызнулся опер. – Твою услышал.

– Следователя, за которым был бы закреплен особый контроль над этим делом, пока нет, как нет и дела, – все так же ровно отозвался мужчина. – Но молодой человек, мою просьбу игнорировать не советую.

На нем был поношенный грязно-зеленый свитер, махрящийся по краям шарф, старые брюки и перчатки без пальцев. Он вообще не повышал голоса, а с опером был одного роста. Но даже не возвышаясь, он ухитрялся выглядеть и глядеть… нет, не грозно. Величественно. Надменно. Опасно. И опер это почувствовал.

– Да знаешь ли, советчик…

– Ваш вещдок. – Мужчина передал шахматную фигуру и вежливо улыбнулся. – Знаю. И вы знайте. Не передадите копию – жопой не отделаетесь, господин Еж.

С этими словами он развернулся и направился прочь, небрежно махнув рукой:

– Идемте, Ника. И вы, юноша, идите-ка куда шли.

Он бегло обернулся, в волосах блеснула седина. Зеленые глаза встретились с глазами Дэна, уже не жестко, почти даже ласково. И понимающе. Тот, дрожа от озноба, не оглядываясь, не слушая окликов Ники, побрел прочь.

Его все еще трясло и тошнило. В висках пульсировало одно слово. Труп. Голосом подруги, которая, как собачка, побежала наконец за странным зеленоглазым незнакомцем.

* * *

Дэн спрятал тетрадь, прошел по площадке, сел на качели и крепко, до режущей боли, впился в цепи. Зажмурился, опустил голову. Он не понимал, зачем понаписал все это. Кому это нужно, в чем вообще был смысл нестись сюда и хватать Сокровище трясущимися пальцами. Будто поговорить не с кем. Будто нельзя было рассказать родителям, или Восьмерке, или хотя бы более предметно обсудить с одной только Никой, которая наверняка теперь на ушах стоит и переживает, или…

Да нет. Нет. Первым делом он подумал, конечно, не о Нике.

Дэн качнулся. Кто-то насмешливо каркнул над головой, оказалось, что здоровенный раскормленный ворон плюхнулся на ветку Синего Дуба и уставился золотисто-рубиновым глазом. Кар-р. Отвратительный голос. Дэн отвернулся.